— Она должна позволить тебе идти своим путем, — Корделия положила руку на плечо Грегори. — А ты должен дать ей вырасти.
— Конечно, — Грегори отвернулся и, опустив глаза, поплелся за братьями и Фессом. Глаза Корделии затуманились. А Грегори повернулся и крикнул лошади:
— Не сомневаюсь! — воскликнула лошадь, по-прежнему качаясь по дуге. — Я превращусь в большого скакуна, но узнаю тебя!
— А я тебя, — вздохнул Грегори. — Пока! — он махнул рукой, потом повернулся, сжал руку сестры, расправил плечи и поднял подбородок. — Пошли, Делия! Я должен дать ей качаться!
Корделия стиснула руку брата и отстала на полшага, надеясь, что брат не заметит нежности в ее взгляде.
Гвен несколько раз мигнула, взяла Рода под руку и пошла за детьми.
Глава пятая
Такой поток звуков может стать серьезной помехой, — Грегори поморщился, вслушиваясь в беспрестанный шум вокруг себя. Постепенно музыка оставалась позади, но не успевала она стихнуть совсем, как праздный ветерок доносил игру следующего камня.
— Он еще не заглушает все на свете, Грегори, — заметил Фесс. — Тебя раздражает не громкость.
— Корделия, — сказал Род, — перестань кивать.
— Может быть, — с несчастным видом согласился Грегори. — Но эти грубые звуки прямо-таки бьют меня по ушам.
— Ты прав, сын, — согласилась Гвен.
— Но тебя беспокоит тембр, качество звука, не так ли? — спросил Фесс у Грегори.
— Корделия, — велел Род, — перестань подпрыгивать!
— Качество? — Грегори нахмурился, прислушался к музыке. — Да, что-то в этом роде. Очень жесткий звук, почти скрип.
— Возможно, тебя тревожат низкие ноты, басовый ритм.
— Магнус! — рявкнул Род. — Ты можешь идти, не прищелкивая пальцами?
— Может быть, — Грегори склонил голову набок, прислушиваясь. — Да, каждый третий ритм усиливается, хотя не должен бы… Фесс! — глаза мальчика расширились. — Я больше не слышу скрежета!
— Я надеялся, что так и произойдет.
— Но как ты… Ох! Когда я начинаю анализировать, музыка перестает раздражать, она зачаровывает! Или не сама музыка, а ее композиция!
— Совершенно верно, Грегори. По правде говоря, существует не так уж много раздражителей, которые не могли бы стать источником удовольствия, если сделать их объектом изучения.
— Фесс! Музыка стала гораздо громче! — воскликнул Магнус.
— Верно, — конь-робот поднял голову. — И в чем причина этого явления?
Тропа неожиданно расширилась, и они мимо последних деревьев вышли на широкий луг с текущим посредине ручьем; по другую сторону ручья вдоль берега медленно перекатывалась какая-то неопределенная масса.
— Ну, что у нас здесь? — проворчал Джеффри.
— Ничего, кроме кучи детей. — Магнус посмотрел, слегка нахмурившись, потом вгляделся внимательней. — Куча детей?
— Дети не менее чем из трех деревень! — поразилась Гвен.
— Каждая порода зверей собирается в группы по-своему, — принялся размышлять Грегори. — Овцы ходят стадами, птицы стаями, а львы прайдами. А вот волки идут сворами, братья.
— А как же дети? — ехидно поинтересовался Джеффри.
— Школами, — подытожил Грегори. Джеффри с содроганием отвернулся.
— Уж лучше помолчи, брат! Если хочешь быть как все, я тебе не попутчик!
— Я ничего подобного не хочу! — возразил Грегори.
— Как бы ни называлась их компания, мы должны узнать, что им здесь нужно, — Магнус поднялся в воздух и перелетел через ручей к тесно толпившимся детям. — Пошли! Проверим!
Встревоженный Род хотел было позвать его назад, но Гвен взяла мужа за руку.
— Опасности нет, а мы должны узнать, почему там собрались эти дети.
Род, кивнув, подчинился.
— Ты права. Пусть младшее поколение позаботится о своих сверстниках.
Корделия, Джеффри и Грегори, вопя от радости, полетели вслед за Магнусом.
— Однако, — пробормотал Род, — я хотел бы подстраховаться. Фесс, не можешь ли…
— Конечно, Род, — большой черный конь попятился от берега ручья, затем рванул вперед, ускорившись за пятьдесят футов до ста миль в час, прыгнул, пролетел над водой и с грохотом приземлился на другом берегу в десяти футах от края. Конечно, он не боялся промокнуть: его лошадиное тело не пропускает воду через швы. Но прыгать быстрее, а вода в реке мутная, и было бы так скучно прочищать все суставы искусственного тела. Хотя, конечно, дети могли и подождать.
— Смотри-ка, лодка. — Гвен указала вниз по течению.
Род посмотрел и кивнул.
— Осторожней, дорогая. Тут слишком топко, — он галантно предложил супруге руку, и они начали пробираться сквозь заросли рогоза.
К тому времени как Фесс догнал младших Гэллоугласов, они уже приземлились и медленно шли вдоль края сборища, зачарованно глядя на непрерывное движение детей; толпа вздымалась и опадала, словно гигантская амеба. При ближайшем изучении оказалось, что толпа состоит из более мелких частей, и каждая группа делает что-то свое: прыгает, пляшет, играет в мяч, но все дети двигались точно в такт музыке, которая плотно окутывала их, так же вздымаясь и опадая.
— Почему они так слаженно движутся? — удивилась Корделия, незаметно для себя тоже кивая головой в такт музыке.
— По правде говоря, не знаю, — отозвался Джеффри, отбивая рукой ритм.
— Тогда давайте спросим их, — Магнус тронул шестилетнего ребенка за плечо, но глаза того казались невидящими. Ребенок повернулся и бросил мяч другому шестилетке в десяти футах от себя.
— Подожди! Я хочу поговорить с тобой! — крикнул Магнус, разворачивая мальчишку, но тот только снова похлопал невидящими глазами.
— Кто ты?
Магнус повернулся и увидел десятилетнего парнишку, показавшегося за малышом.
— Я хочу поговорить с ним.
Десятилетка пожал плечами, качая головой в такт музыке, и проговорил — тоже в такт:
— Он мал и еще не овладел хитростями речи.
— Хитростями речи? — Джеффри несказанно Удивился. — Как это? Ребенок учится говорить к двум годам!
— Обычно, но не в ритм, — ответил кивающий мальчик. — Он не сможет говорить, пока не уловит ритм.
— Это не может быть причиной! Нет, тогда ты скажи нам: почему вы все собрались тут и пляшете все вместе?
— Вместе? — мальчик нахмурился и оглянулся. — Мы не пляшем все вместе. Я двигаюсь, как хочу, и они тоже, как хотят.
— Но вы все каждое движение совершаете одновременно, в одно и то же мгновение!
