Как много ты работаешь? Ты свободен в выходные дни?
“Особенные” люди могут иметь свои собственные проблемы. Некоторые люди смотрят на тебя и думают – ты странный. Но тебе-то, конечно, не стоит брать это в голову.
А ты особенный или обычный русский?
Песня замечательная. Мне нравится.
Сюань»
24 ноября 2010 г.
«Знаешь, Сюань, я как-то раньше об этом не задумывался: особенный я или обычный русский? Не знаю, тебе решать:)
Надеюсь, в этот раз мы сможем поговорить и дольше, и подробнее. И ты сможешь сказать, особенный я или обычный?
У меня уже есть билеты. Все на работе готово и улажено.
Ты сейчас уезжаешь в командировку. Потом вернешься, и мы увидимся.
До встречи, дорогая Сюань!
Так ждущий ее Миша»
6 декабря 2010 г.
«Как же все было хорошо… И самолет вылетел вовремя. И длительный перелет прошел нормально. Нашу делегацию встретили, отвезли в хорошую гостиницу. И ты ответила мне по телефону…
Я очень переживал, что в первый день не смог тебя увидеть, был очень занят по работе. Потом нас повели на экскурсию по Запретному городу и еще увезли на Китайскую стену. Было очень интересно, мои коллеги были очень довольны. Они заглядывались на китайских девушек, прогуливающихся с солнечными зонтиками в руках (это, как нам объяснила девушка-гид, чтобы кожа не покрывалась загаром и была белее).
Все наслаждались экскурсией. Только я очень нервничал. Мне так хотелось, чтобы вместо этой девушки-гида рядом была ты. Чтобы ты рассказывала мне и про императоров, много веков живших в Запретном городе, и про башни Великой стены. Чтобы мы карабкались по ступеням стены, крепко держась за руки, как это делают здесь многие парочки…
На следующий день вечером, наконец, я увидел тебя. Ты совсем не изменилась. И так хороша! Я никогда не видел тебя в платье. В те три дня в Нью-Йорке и на фотографиях, которые присылала, ты была в джинсах или брюках. А теперь – в платье, в белом с каким-то орнаментом, с небольшим вырезом, чуть ниже колен.
Оно так шло тебе. А еще твои длинные волосы были завиты в крупные локоны. Наверное, тебе пришлось потратить немало сил и времени, чтобы закрутить свои тонкие шелковистые волосы, которые нравятся мне и без всякой завивки…
Мы гуляли по современной пешеходной улице Ванфуцзин вдоль множества магазинов и ресторанов, среди толп китайских и иностранных туристов. Я взял тебя за руку, чтобы не потерять, и ты не освободила ее…
Как же я был счастлив тогда!..»
8 декабря 2010 г.
«Тот вечер разделился для меня на две половинки. Я снова и снова возвращаюсь мыслями к первой. Не хочу думать о второй. Но вторая часть вечера, к сожалению, была. И она тоже всплывает в моей памяти. И об этом я не могу не думать…
Да, я был действительно счастлив, когда мы, немного погуляв и поглазев на народ, зашли в известный тебе ресторан. Как бы я хотел изменить конец этого, так прекрасно начинавшегося вечера…
Ты решила познакомить меня с настоящей пекинской уткой:
– Ту, что привозили тебе в Москву твои партнеры, была консервированной. А сейчас будет все по-настоящему…
Ты знала, что говорила. В этом заведении не было ни одного иностранца. Только китайцы, которые, очевидно, разбирались в том, что они едят.
Ты спрятала свою сумочку под салфетку:
– У нас очень много воров. Так что следи за своими карманами…
Дала мне меню, но я в нем ничего, конечно, не понимал, поэтому просто выбрал обещанное:
– Пекинскую утку!
Нам принесли кусочки утки, рисовые лепешки, соус и бульон из костей утки. Ты объяснила:
– В Китае от еды ничего не пропадает. Мясо с утки подают отдельно. А кости варят и вот еще и бульон хороший получается…
Мы славно закусили. Пили неплохое китайское пиво и весело болтали о песнях, о книгах, об утках, пельменях и даже немного о политике…
Ты никуда не спешила. И я никуда не спешил. У нас впереди был целый вечер. Только далеким еще утром тебе нужно было на работу, а мне – на выставку…
Когда пришло время расплачиваться, мы поспорили. Ты говорила, что я твой гость. Я, что ты – девушка.
Мне удалось отобрать у тебя счет. Я достал свой портмоне и, вынув из него кредитную карточку, отдал ее официанту.
Боже, как же ты изменилась в ту минуту! Лицо стало мрачным и серым. Ты замолчала, поджав губы.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил тебя.
– Ничего, – ты помотала головой, а потом с каким-то презрением произнесла: – Вы – все мужчины – одинаковы…
Я, конечно, тут же пожалел, что расплатился за ужин. Хотя и не понимал, как это может так сильно тебя обидеть:
– Ты злишься из-за того, что заплатил за нас обоих?
Но ты уже перестала со мной разговаривать.
Мы вышли на улицу. Молча поймали такси и ты, усадив меня, отказалась ехать со мной:
– Езжай один. Мне в другую сторону. Я ненавижу тебя…
Вернулся в гостиницу совершенно огорошенный, ничего не понимающий…
Пекинская выставка прошла, как в тумане: какие-то деловые встречи, переговоры, рестораны традиционной китайской кухни, торжественный концерт народной музыки, исполняемой на непонятных инструментах… Я не чувствовал ни вкуса блюд, ни вкуса музыки, я не чувствовал вкуса жизни…
По возвращении домой мои коллеги были очень довольны тем, как прошла командировка, тем, что мы нашли новых клиентов, новые заказы, делились впечатлениями о Китае, тормошили меня, приставали с вопросами. Я же, сославшись на усталость, попросил оставить меня в покое…
Самолет из Москвы в Пекин и обратно летит долго. Как я гнал его в нетерпении, когда летел в Китай. И как теперь мне было все равно, сколько еще часов сидеть у окошечка, глядя вниз на безжизненные пустыни Китая и Монголии, на высокие суровые горы, разделяющие наши страны, на зеленое море безлюдной тайги…
Я летел и думал о произошедшем в конце ужина. За что ты меня ненавидишь?
Просто за то, что я хотел остаться самим собой? За то, что я повел себя так, как был воспитан, как свойственно моей культуре?
Ты ни о чем не спросила меня, не посоветовалась. Ты не захотела меня понять. Решила, не принимая во внимание ни мои мысли, ни мои чувства, вообще не принимая меня во внимание. Как будто ошиблась во мне…
Я многое передумал за эти несколько последних дней. Знаешь, видимо, и я ошибся в тебе. Что-то выдумал о тебе, понял неверно. Жил все это время тщетной, обманной надеждой на то, чего в реальности не существует…
Но это легко исправить. Я говорю тебе: прощай, Сюань! Живи, как знаешь…
