Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Там, над рекой, Рейнмара и отыскала Шварценелль.
– Кто ты? – спросил юный рыцарь.
– Я лекарка Нелль. В чумное лето я тебя лечила. И вылечила.
– И зачем пришла? Лечить?
– Ты сперва вспомни меня.
Рейнмар посмотрел на нее внимательно – и вспомнил. Сквозь одно лицо, сухое и темное, проступило другое – округлое и светлое. Но всего на миг.
– Значит, пришла пожалеть ребеночка.
– Опять не угадал. Слушай, объясню.
– Иди-ка ты лучше отсюда, Нелль… – попросил Рейнмар. – Очень тебя прошу. Ты ведь не сможешь вырастить мне новую руку.
– Может быть, я смогу тебе дать что-нибудь взамен. Ты послушай, послушай… может, что-то в тебе отзовется…
– Ну и что тогда?
– Увидишь.
Они помолчали.
– Ну, ладно уж, говори, – позволил юнкер Рейнмар.
– О том, что цверги и вольфкопы пойдут в наши края, я знала уже давно, – сказала Шварценелль. – Есть книги предсказаний, главное – правильно понять, что там нарисовано, и совместить с временем. У меня это несколько раз получилось. Откуда книга взялась – не спрашивай, не знаю. И кому я задавала свои вопросы – тоже не спрашивай, все равно не скажу.
Шварценелль замолчала, вспоминая свои давние походы в Гофлендские леса.
Книгу ей показали не сразу – сперва она просто стояла на краю большой поляны и издали смотрела на старцев в белых холщовых рубахах, хранителей тайн. Ее не гнали, но и не принимали. Потом беловолосая женщина, которая была не совсем женщиной, а похожим существом, позволила ей сесть у своего шалаша и приняла скромные дары – овечий сыр и садовые яблоки; она даже удивилась тому, что эти плоды могут быть бело-румяными и сладкими. Тогда только Шварценелль получила дозволение говорить и рассказала, что дикие яблони на опушке, дающие крошечные и кислые плоды, – дальние предки домашних, с которыми по меньшей мере триста лет возились опытные садовники.
А книга, одна из дюжины, была невелика и сшита из особо выделанных полос бересты. Обученная чтению Шварценелль удивилась – там не было слов, даже букв, а лишь выдавленные и подкрашенные соком ягод рисунки.
На рисунках были странные горбатые существа, одни – наполовину вылезшие из земли, другие – стоящие возле нор. Они были вооружены и всем видом внушали ужас. Особенно Шварценелль удивили торчащие, как у лесных кабанов, клыки. У других горбунов зубы росли в разные стороны, и Шварценелль не сразу поняла, что их рты окружены острыми язычками огня.
– Цверги, – сказал старец, показавший книгу. – И альвриги. Сами так себя называют. Это очень старое слово.
– Они опасны для нас? – спросила Шварценелль.
– Смотри.
И она увидела бой. Люди сражались с горбатыми карликами и со злобными вольфкопами, что очень удивило Шварценелль, тогда – целительницу, унаследовавшую дар от прабабки.
Она встречала вольфкопов в лесу, однажды вышла к их стойбищу, и они ее не тронули.
– Они станут нашими врагами?
– Их сделают вашими врагами.
И тогда Шварценелль сумела внутренним взором оживить и привязать к времени следующую картинку: там вольфкопы шли через реку вброд, неся на спинах груз, но какой – не разобрать. Они куда-то уходили – видимо, прочь из мест, где живут люди. И они более не были страшны.
– Они не хотят быть нашими врагами… – Шварценелль задумалась. – И не будут… А цверги?..
– Довольно, – ответил старец, и его полупрозрачное лицо затуманилось, как будто изнутри проступил серый дым.
Воспоминание было мгновенным, но в него вместилось множество стремительно промелькнувших картинок. Юный рыцарь даже не понял, что Шварценелль нырнула в прошлое и вынырнула обратно.
– Так вот, цверги – они от земли. Земля их в глубоких пещерах под Артеей, под Бервальдом, под Клаштейном кормит и поит, растит и пестует, как младенцев. И их доспехи вырастают, как будто репа на грядках, прямо на них. Так мне сказали люди, которые их видели, а что на самом деле – я не знаю. Я их видела только мертвыми, а вниз не спускалась. Железный меч может, когда всю силу вложишь в удар, разрубить такой доспех, но если цверг жив останется – доспех снова срастется, да еще как быстро! Так говорили те, кто воевал с ними. Сама я, впрочем, видела разрубленный доспех. Цверга можно только убить – раны ему не страшны, скоро затянутся. Это похоже на правду. И потому они боятся тех, кто убивает, очень боятся. Чужими руками добывают победу. Но за цвергами стоят те, кто еще опаснее. Они знают заклинания власти на том языке, который много тысяч лет был позабыт.
– Мы бились с вольфкопами, – хмуро сказал Рейнмар. – Эти – настоящие бойцы…
– Да, юнкер Рейнмар, вольфкопы. Я уже давно ждала новостей о цвергах. Предчувствие большой беды, понимаешь? Когда они разорили Эберсгард, я поняла – беда близится. А я сама – из Русдорфа, там мой дом, там мои люди. Они меня, может, не очень любят, а я их люблю. И я опять пошла туда… туда, где мне показывали книгу… Встретили меня не слишком любезно. Они – те, чья книга, – уже очень стары и недоверчивы… А я – кто? Я простая деревенская знахарка. Я даже сама не знала, кого и чего ищу, когда впервые пришла к ним.
– Кто – они? – спросил Рейнмар. – Маги?
Магов он встречал в отцовском замке, они иногда казались страшноватыми, иногда смешными. Особенно развеселил прибывший в Шимдорн откуда-то с юга маленький человечек в парчовом халате до пят и тюрбане величиной чуть ли не с пивной бочонок. Молодежь, что жила при семействе барона, потешалась над его пегой бородой и забавной повадкой выступать, задрав нос. Человечек ехал на север, чтобы там служить придворным магом у селленбергского бургомистра, остановился же в Шимдорне для короткого отдыха. Служил ему черный человек, вызвавший большое любопытство у придворных дам баронессы. Так бы и остался в памяти этот человечек потешным уродцем, если бы в последний день своего пребывания в замке не разогнал парчовыми рукавами грозовую тучу, которая могла побить градом крестьянские поля.
Шварценелль нарочно пришла в Шимдорн, чтобы посмотреть на мастера магии, и очень была недовольна шутками молодых придворных. Маг с юга не был целителем, как она надеялась, но он умел договариваться с дождем и снегом, нагонял и разгонял облака, что для графа, у которого в Селленберге хватало костоправов и знахарей, было куда важнее; графские земледельцы выращивали на продажу рожь и ячмень в огромных количествах, и он нанял именно того знатока, от которого для урожая предвиделась большая польза.
Молодому человеку и не полагается разбираться в тайнах, сказала она себе, пусть для него все обладатели странных способностей будут равны, беда невелика, лишь бы хоть немного уважал.
– Они владеют магией, но ее природа мне, конечно, непонятна, юнкер Рейнмар. Они – те, кто жил здесь очень, очень давно, еще до того, как из пещер вышли хозяева цвергов и сами цверги, до того, как они получили власть над вольфкопами. И что-то они о цвергах знают такое, чего не желают рассказывать. А магия… Как я поняла, раньше они обходились без нее, потом она понадобилась. Или же она была иной. Они, я думаю, вырастили ее в себе, как выращивают капусту на грядках. И она каким-то образом связана с растениями. Понимаешь, они очень, очень стары, от старости их тела истончились. И они, как растения, кормятся солнечными лучами. Во всяком случае, обычной пищи почти не употребляют. Их женщины, что смотрят за старцами, – те могут съесть и кусочек козьего сыра.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
