Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
В дальнем углу для профессионалов по продажам живой рабочей силы виднелись удобства для отдыха и деловых переговоров. Сколоченные из досок столы, несколько лавок, жаровни для мяса и полка с бухлом. Отдых другого типа, надо полагать, работорговцев особо не интересовал. А деловые переговоры, судя по всему, плавно перетекали в него же, в релакс и все такое. Несколько ярко накрашенных и мало одетых неаппетитных шлюх это правило только подтверждали, выжидая работу невдалеке.
Из пяти мест оказались заняты три. То самое, с куртизанками, лениво потягивающими брагу, и два с серьезными людьми. Кряжистые бородачи, одетые в домотканое, и обутые в явно купленные на рынке новые сапоги, уставились на Хаунда взглядами хозяйки, выбирающей курицу для супа. Пятеро же разномастных ребят в определенно сталкерском обвесе внимания на подходящих не обратили. Совсем, натюрлих.
В отличие от свинорылого и дебилушки, так и поедающих камуфлированно-обвешанные фигуры голодными глазами. Ну что же, подумалось Хаунду, плюсы пока превалируют. Идти к бородачам, неуловимо напоминающим ему староверов, вроде как крепко обосновавшихся в районе Борского, особо не хотелось. От мужиков так и тянуло суровой и беспощадной основательностью вкупе с тяжелыми характерами да превентивными способами решения возможных проблем.
И над всей этой благодатью царила растянутая вывеска из кумача, украшенная самой, шайссе, тупейшей надписью-названием из всех виденных. «Радость дровосека». Идиоты.
– Здравствуй, Кот! – Спирин, надувшись индюком, одновременно переминался с ноги на ногу, потешно и мерзко. Так себе фраерок, набивающий цену перед серьезным человеком. – Я Спирин.
Одна из спин, утянутая ремнями обвеса и натовским камуфляжем, не особо новыми, чинеными, но добротными, выпрямилась, отбросив карты. И повернулась.
– Ба-а-а, вы смотрите, кого нам тут принесло…
Среднего роста, крепкий, кажущийся полноватым, с мягким и добрым лицом, круглыми смешливыми глазами. Гладко выбритый и даже пахнущий чем-то освежающим, перебивающим родные ароматы. Натуральный Кот. И глаза, кошачьи-зеленые, сейчас внимательно уставились на Хаунда. А тому, несмотря на намордник, жутко захотелось совершенно по-собачьи оскалиться, йа.
– Кого нам принесли, вернее. – Кот расплылся в улыбке. – Здорово, неудачники. Ну рассказывайте, за каким хером мне пришлось отложить выход каравана на завтра? Что за калечный организм вы мне тут притащили, олухи?
– Чего сразу калечный-то? – возмутился дебилоид Пантыкин. – Да у него всего по полпальца не хватает!
– Ух ты, блядь, радость-то какая, честное слово… – протянул Кот. – Щас зарыдаю от видимых вдалеке перспектив. Вот знаете ли, господа, именно такой птичник нужен одной приличной вдовушке у Подбельска. Чтоб, понимаешь, с коломенскую версту ростом, в плечах, сука, косая сажень, бородища до пупа, весь такой зверовидный внешне и добрый внутри, прям такой нежно-мягкий, что твое свежевзбитое масло, да?
– Кот, – кашлянул Спирин, – не знали мы, что он раненый окажется. Санконтроль не пропустил, вернее, типа, это, как его…
– Типа ты как увидал его ущербность да унюхал, что мяско гниет, решил избавить меня от проблем… угу. Помог то есть, правильно понимаю?
– Э-э-э… да.
– Ебать-колотить, вы гении, ребятки. – Кот хохотнул. – Видали, братва?
Братва, тяжело молчавшая все время, согласно кивнула, поиграв желваками и похрустев костяшками. Хаунд, тоже гоготнув про себя, так и ощутил настрой Спирина с коллегой, явно ощущающих наступление момента, когда их станут бить. И вероятнее всего, ногами.
– Лады! – Кот шлепнул себя по колену. – Антоныч, свидетелем будешь, что они мне коцаный товар пытаются толкнуть?
Рыже-лампасный распорядитель торгов согласно кивнул, опрокинув стакан и захрустев квашеной капустой.
– Намордник снимите, бездари.
Хаунд сплюнул под ноги сразу, как удила освободили рот. И почти попал на добротные «кормораны» Кота. Тот не поморщился, удивленно уставившись на него.
– Ты кто, родной?
Хаунд, облизав пересохшие губы, оскалил зубы. Братва, перестав бычить, потянула наружу стволы.
– Я Пес.
– Да ну?! – поразился Кот. – Не слышал про тебя. А я Кот, прикинь.
– Ну, пиздец теперь, чо… Я о тебе тоже не слышал.
– Явно охуевший тип. – Кот хохотнул. – Хорошо. Драться умеешь, инвалид?
Хаунд оскалился опять, стараясь не обращать внимания на пульс в висках. Накопившаяся злоба давила изнутри алой упругой силой, желала не стоять и пытаться не провоцировать. Злоба звала забрать побольше и укотрупить пострашнее, залив все вокруг кровью хотя бы парочки ублюдков перед смертью.
– А ты железки сними, там и посмотрим. Не зассышь, родной?
– Он мне нравится. – Кот кивнул мыслям. – Беру, беру, мать твою, лохматый. Костя, рассчитайся.
Спирин спохватился, успев дать подзатыльник открывшему пасть Пантыкину.
– Так это самое…
– Ну, чего еще? – Кот удивленно уставился на него.
– Мы ж о цене не договорились.
– Чего ж ты такой нудный-то, а, земляк? Притащил не кондицию, необученную злобную тварь, и какие-то права еще качать вздумал?
– Отлучу гниду! – пожаловался в пустоту перед собой не прекращавший жевать капусту и не смахивающий остро пахнущие лохмотья с рыжей щетины Антоныч. – Слышал, Спирин, месяц сюда появляться не будешь, до самых дождей. Жри чо хочешь и печку топи хоть коровьим говном.
– Антоныч, да я!
– Да иди ты, Спирин в пиз…
– Тихо-тихо, Антоныч! – Кот похлопал распорядителя по плечу. – Не горячись. Парни тебе отбашляют, договоришься. Костя, рассчитайся золотом с нашими отважными охотниками за головами. Эдакую зверюгу привести – не каждый сможет.
– Точно, – расплылся дебилушка Пантыкин. – Мы это, ну…
– Герои, чо уж. – Кот налил в кружку, махнул и занюхал рукавом. – Костя?!
– Считаю, – буркнул тощий и сивый из братвы. – Семь штук, двадцать коронок получается. На, Спирин, держи.
Спирин, глядя на стукнувшее по столу, сглотнул. Хаунд, скалясь, откровенно глумливо гоготнул.
– Эт чо? – Свинорылый оторвал глаза от досок и лежащей на них платы. – Это ж…
– Это, мать твою, золото! – рявкнул наконец-то разозлившийся Кот. – Нехеровое такое золото, используемое еще лет за двадцать до войны стоматологами. Не окислившееся, чистое, натрешь, так хоть брейся в них.
Спирин, рассматривая валявшиеся на столешнице старые зубные мосты, все сглатывал и сглатывал. Кот, морщась, покопался в подсумке и кинул блистер с уже невидимой надписью.
– Да хер с тобой, золотая рыбка, бери еще антибиотики. И вали отсюда. Или забирай свое чувырло и все равно вали. Ну, чего выбираешь?
Чуть позже, когда Хаунду примеряли новый ошейник, Пес неожиданно понял, что список необходимых убийств, так нужных в последующем для возмещения морального ущерба, пополнился еще и распорядителем, рыжим Антонычем. Эта сука для порядка и приучения к нему на правах блюстителя дисциплины приказал всыпать ему тридцатник горячих, заработав плевок Хаунда на носок сапога. Били те самые крепыши с палками, обтянутыми кожей.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
