Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
– Я, господин Артаке, семьдесят с лишним лет на свете живу, но такого не видел.
– Так ты сам говорил, что конь умница, – усмехнулся я.
– Да я не про коня, а про хозяина. Кони-то, они все разумные, а люди не очень.
– Все когда-нибудь бывает впервые, – хмыкнул я, повторяя расхожую мудрость. – Ладно, вы тут пока без меня побудьте, а я пошел. Да, вот еще что, – обернулся я к Томасу. – Оказывается, у вас живет дочь прежнего хозяина? С чего вдруг такая щедрость?
– Жалко девку. Дома лишилась, родственников нет, – вздохнул Томас. – А замуж ее кто возьмет? Бесприданница и на рожу не шибко… Вот мы с Курдулой ее и приютили. Вы уж простите, что сразу не рассказали. Думали, вдруг да прогоните девку.
– А теперь, думаешь, – не прогоню?
– Вы – хозяин, – пожал плечами Томас. – Земля ваша и дом, где мы живем, он тоже ваш. Но я так скажу, что гнать не стоит. Убытков от нее нет. Вы же вроде бы нас с Курдулой на службу берете? Ну, коли мы при службе, то, пока живы, Кэйтрин прокормим. Раньше-то хуже было.
– Как хоть и жили-то? – заинтересовался я.
– Да так вот и жили, – вздохнул старик. – Огородик небольшой есть – репу с морковкой сажаем. Кур пять штук. Ну, я еще наловчился голубей силками ловить. Курдулу иной раз стряпать нанимали – на свадьбы там, на похороны. Меня мужики звали, если с лошадками что не так, – ну, кобыла разродиться не может, болезнь какая. Бедствовали, конечно, но с голоду не умерли.
– А дочка хозяйская на вашей шее сидела?
Верно, конюху не понравилась моя усмешка, и он принялся защищать нахлебницу:
– Почему же на шее? Она хоть и господская дочка, но не белоручка. И стряпала, и стирала. К тому ж девка – головастая. Советы всегда дельные давала. Она же, когда фрау Йорген слегла, все хозяйство по дому на себе тянула. Народ говорит – это фрейлейн Кэйтрин с ростовщиком торговалась. Мол, за усадьбу и землю он ей семьсот талеров отвалил, хоть красная цена не больше трехсот.
«Ах, Мантиз, злодей этакий, не постеснялся взять с меня целую тысячу!» – вяло посетовал я. Я до сих пор соизмерял здешние цены с теми, что были в Швабсонии. А там или, как здесь говорят, по ту сторону гор, усадьба с землей потянула бы тысяч на сорок, а то и на пятьдесят.
– Господин Артаке, если вы не спешите, можно я коня искупаю? – робко спросил Томас.
Возможно, старик и на самом деле хотел искупать гнедого, может, просто хотел уйти от неприятного разговора. Что ж, не буду настаивать, да и Гневко никогда не возражал против купания.
Я вернулся к флигелю. Обыкновенный одноэтажный дом, не каменный даже, а фахверковый. Думается, флигелем называли для солидности. И довольно-таки старый. У новых домов, сколько я помнил, деревянный каркас не торчит, а замазывается.
Задерживаться у входа и стучать я не стал, толкнул дверь.
Изнутри дом представлял собой именно то, о чем я думал. Единственная комната, с очагом посередине, грубый крестьянский стол, четыре тяжелых табурета, сундук и две лежанки. Одна – совсем узенькая, другая пошире. Здесь из каждого угла била нищета, но все было чисто.
Курдула лежала, а ее приживалка – или как там правильней обозвать? – выжимала мокрую тряпку.
– Ну, как ты там? – грубовато поинтересовался я, усевшись на ближайший табурет.
Девица посмотрела на меня таким взглядом, что будь ее воля – испепелила бы. Конечно, вошел без спроса, уселся, не дожидаясь приглашения. В другое время она поставила бы на место наглеца, но пять лет голодной жизни чему-то научили. Курдула же, приподняв голову, сказала:
– Да все бы ничего, господин Артаке, да голова побаливает.
– Может, лекаря прислать? – поинтересовался я, хотя и так знал, каков будет ответ.
– Да зачем лекарь? – возмутилась старуха. – Голова сама пройдет. Отлежусь до вечера.
– А рука? – настаивал я.
– Побаливает, опухла, но тоже ничего. Фрейлейн Кэйтрин холодненькое приложила, уже лучше. Завтра стряпать смогу.
– Ну, ты давай не торопись, выздоравливай. Спешить нам некуда, – поднялся я с места. Кивнул девице: – Пойдемте, фрейлейн Йорген, во двор. Пусть Курдула немного отдохнет.
Во дворике, куда мы вышли, я выцепил взглядом небольшую скамеечку, предложил:
– Присаживайтесь, фрейлейн.
– Я постою! – процедила девица сквозь зубы. Ясное дело – не хочет садиться рядом. Ну, ее право. А я не рыцарь и в присутствии женщины могу сидеть.
– Итак, фрейлейн Йорген, – начал я, попытавшись устроиться поудобнее. – У меня к вам вопрос. Как вы собираетесь существовать дальше?
– А вам, скажите на милость, какая разница? – высокомерно изрекла дочь рыцаря.
– С одной стороны, никакой, – пожал я плечами. – Какое мне дело, кого мои слуги берут себе в приживалы? С другой, как хозяин усадьбы, я должен знать, кто болтается на моей земле. Разве не так?
Наверное, лучше бы я ее ударил. Девица прикусила губу, пытаясь сохранить величие королевы в изгнании, но из ее глаз потекли предательские ручейки. Решил ударить больнее:
– Думаю, фрейлейн Йорген, что роль приживалки при слугах, когда в ваш бывший дом въедет новый хозяин, вас не устроит. Возможно, вы захотите поискать счастья в другом месте. Уверен, многие купцы в Вундерберге захотят иметь у себя в доме служанку знатного рода.
– А тут вы ошибаетесь, мессир, – глухо ответила девушка.
Боже правый – вот это самообладание! Кажется, я уже довел девицу до слез, а дальше следовало ожидать либо истерики, либо бегства от меня куда-нибудь в поля и луга, а вот поди ж ты… Отвечает хоть и сквозь слезы, но с достоинством. А уж как пренебрежительно она проговорила «мессир».
– В чем ошибаюсь? – спросил я.
– В том, что купечество радо увидеть дочь рыцаря в качестве прислуги. Я целый месяц обивала пороги в Вундерберге и в других городах. Искала любое место – служанки, горничной, даже прачки. Но везде получала отказ. Ну, разве что… – Тут девушка замялась.
– Хозяйки борделя были готовы дать вам работу, – договорил я.
– Именно так. Одна маман даже сказала, что из-за знатного происхождения готова смириться с моей козьей рожей, плоской грудью и кривыми ногами. Не знаю, – усмехнулась Кэйтрин, – как они ухитрились рассмотреть мои ноги?
– Как я понимаю, в бордель вы идти отказались, – резюмировал я.
– Лучше сдохнуть, – скривила фрейлейн рот.
Эх, глупая барышня. Ты еще не понимаешь, как тебе повезло, что рядом оказались верные слуги и крыша над головой. Как бы запела, если бы действительно оказалась на улице? Если у женщины выбор – сдохнуть от голода или идти на панель, то восемь из десяти отправляются на панель. Хотя очень даже возможно, что Кэйтрин – из двух оставшихся.
– А в монастырь не пробовали?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
