Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
— Бабка у меня была украинкой.
— Во-во, сразу видно!
— Сейчас принесу, товарищ капитан, — сдался ординарец и тотчас скрылся в блиндаже.
Выскочил через минуту, держа в одной руке литровой котелок, до самых краев заполненный борщом, в другой — кусок хлеба с салом.
— Вот держи!
Макар ел быстро, но не жадно, уверенно справлялся с голодом, который буквально излучали его большие серые глаза. Добрался и до сала. Сначала вволю надышался его пряным перченым запахом и только потом откусил маленький кусочек, вкусно заел его черным хлебом. Откусил еще такой же небольшой кусочек и покачал головой:
— Ничего более вкусного в жизни не ел.
— Ты как у немцев-то оказался? — спросил ротный, припрятав в карман портсигар. Курить папиросу не стал. Достал расшитый бисером кисет, высыпал из него табачок на тонкую бумагу и, ловко свернув цигарку, аккуратно провел по краешку листка языком, заклеивая.
— Долгая история. В сорок втором случилось. Под Харьковом… Такое пришлось пережить, что и в аду не встретишь. Ведь мы даже повоевать толком-то не успели. Только из поезда начали выгружаться, а тут немецкие бомбардировщики налетели. Наш поезд в щепки разбомбило! Когда очнулся, вокруг меня лишь трупы да куски разорванных тел лежат. А по полю немцы цепью идут и раненых из автомата добивают. Не то куражатся, не то милосердие проявляют. Подошли ко мне, что-то стали спрашивать. А голоса я их не слышу, только в голове у меня гудит. Один из них автомат мне в грудь наставил и с улыбкой так на меня смотрит. Думал, все, конец!.. Мне эта улыбка долго потом снилась… Смотрю на него, а страха у меня никакого нет, просто подумалось, вот как оно быстро закончилось. Даже глаза закрыл… А тут меня кто-то в спину толкнул, и я едва не упал. Оглянулся, а там другой немец стоит и показывает на пленных красноармейцев, стоящих в сторонке, таких же бедолаг, как и я. Дескать, туда иди, там тебе место… — Солдатик замолчал, думая о чем-то своем.
— А что дальше было?
— Дальше был лагерь для военнопленных. Хотя и лагерем-то его особо не назовешь. Кусок земли посреди выжженного поля, огороженный колючей проволокой. Через месяц переправили в другой лагерь, но там уже были бараки, работали на карьере. Колотили какой-то белый камень, доломит, кажется… В эшелоны его загружали. Дня не проходило, чтобы кто-то не помер. Еда только утром. Да и можно ли ее пищей назвать? Так… небольшой кусок пропеченного теста.
— А как сюда-то попал?
На передовой вновь установилось безмолвье. Лишь иной раз шмякнет рассерженно в бруствер шальная пуля, прилетевшая откуда-то из вражьего далека, или где-то по соседству рванет одиночный снаряд, осыпав крошкой землю — но это даже как-то и не в счет, — и опять поют пичуги.
— Тут неподалеку каменоломни есть, — махнул Макар в сторону немецких позиций. — Руду добывают… Вот туда половину военнопленных из лагеря свезли.
— И что вы там делали? — спросил капитан.
— Разное… Одни камень рубили, а другие его на тачках к окопам свозили. Третьи под присмотром немецких инженеров позиции укрепляли.
— Все понятно. Значит, готовятся фрицы к нашему наступлению. Ты давай, доедай! Скоро тебе не до праздных разговоров будет, — произнес ротный, заметив, как по переходам, пригнув голову, к ним в сопровождении двух автоматчиков спешит капитан Романцев. — Смершевцы идут!
Капитан подошел в тот самый момент, когда Макар ложкой выскребал остатки пищи со дна котелка.
— Где ваш заговоренный перебежчик, которого немецкие пули облетают? — поинтересовался Тимофей, посмотрев на командира роты.
— Здесь я, — поднявшись, подал голос парень в истлевшей гимнастерке.
— Вот, значит, как герои выглядят, — с улыбкой оглядел его Романцев. — Везучий ты, парень… Я переговорю с ним, капитан, не возражаешь?
— Разве бы я посмел? — усмехнулся в ответ ротный.
— Преувеличиваешь, товарищ капитан, — добродушно отозвался Тимофей и уже по-деловому, дав понять, что формальности соблюдены, уточнил: — Значит, это ты такой фартовый?
— Не знаю… — неопределенно пожал плечами солдатик.
— Я вон на той высотке стоял, — кивнул Романцев в сторону разрушенных деревянных строений. — Думаю, что за стрельба там на позициях началась? Неужели немцы в наступление пошли? Глянул вниз и глазам своим не верю: по полю бежит боец! И не просто бежит, а между разрывами как заяц петляет, а еще через пулеметные очереди перепрыгивает. Осколки во все стороны летят, а ему хоть бы что! Заговоренный просто! Ты мне ответь откровенно, у тебя вместо кожи броня, что ли, какая-то?
— Ничего такого во мне нет, кожа да кости… — скупо улыбнулся Макар. Просто повезло. В другой раз может не подфартить.
— Ха-ха, парень! Ну ты даешь, уж не думаешь ли ты снова под автоматными очередями пробежать? Советую тебе не увлекаться русской рулеткой, она вредна для здоровья, — заключил капитан Романцев вполне серьезно.
— Нет… Я к тому, что в следующий раз может не повезти… Будь я в окопе или еще где… Неизвестно, где свою пулю можно подловить.
— Все это правильно, — подтвердил Тимофей. — Знал я одного писаря из штаба армии, все боялся на передовую выходить, оружие только на агитплакатах видел. Так ему однажды трофейную зажигалку подарили в виде «лимонки». Хорошая такая штука, с первого раза зажигалась, кремень хороший, и пламя высокое, ветра совершенно не боялось. А однажды в зажигалке бензин закончился, захотел он ее разобрать да бензина налить. Вот только он, дурья башка, перепутал зажигалку с боевой гранатой. Так рвануло, что мы его потом в радиусе двухсот метров собирали. Хорошо, что в одиночестве разбирал и никто больше не погиб. Еще могу припомнить один случай. Хитрец один был в нашем подразделении, все передовой боялся, так он пальцы себе отстрелил, чтобы не воевать. И что?.. Расстреляли его перед строем за членовредительство… Чего это ты, боец, вдруг пригорюнился? Ладно, напустил я на тебя страхов! У нас в военной контрразведке шутки такие специфические. Ты у командира роты спроси, он тебе подтвердит. Так, Ерофеев?
Капитан Ерофеев, приставив к глазам бинокль, пристально всматривался в немецкие позиции, затем что-то черкал в своем блокноте и старательно делал вид, что происходящий разговор его совершенно не интересует.
— Занят я, товарищ капитан, — буркнул ротный. — Перемещение у немцев какое-то непонятное, нужно его зафиксировать.
— Хорошо, отвлекать не будем, дело важное, — согласился Романцев и повернулся к перебежчику:
— Ты ведь из плена бежал?
— Да.
— Хорошо… А теперь расскажи о себе по порядку! Кто ты таков? Назови свою фамилию, имя. В какой части служил на фронте, как попал к немцам в плен. В каких лагерях побывал, чем там занимался… Меня интересует каждая мелочь.
Присев на бруствере, Тимофей подложил под планшет блокнот, вытащил острозаточенный карандаш и приготовился записывать.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
