Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
– Конечно стоит! Ты только посмотри на это. И посмотри на себя – ты, должно быть, ужасно огорчилась. – Лора осеклась. – Слушай, а разве тебе уже не приходили подобные записки, когда папа умер?
– Тогда ситуация была другая. Те люди были просто сумасшедшими.
– А ты считаешь, тот, кто это отправил, нормальный? – Она приподнимает бровь.
Я отворачиваюсь к окну и думаю о папиной истории запросов на телефоне: как он проверял время прилива, как выбирал место, с которого лучше всего прыгать. Думаю о священнике, слышавшем, как мама плачет из-за самоубийства своего супруга. Думаю о том, как мои родители упали с высоты в пять сотен футов в ледяную воду. Думаю, не столкнул ли их кто-то…
– Мне просто нужны ответы, Лора.
Она долго смотрит в свою чашку.
– Иногда полученные ответы нас не устраивают.
Мне было десять лет, когда умерла мама Лоры. Я тогда подбежала к телефону, оскальзываясь на полу: по дому я бегала в гольфах.
– Позови маму к телефону, пожалуйста, – услышала я в трубке.
– Лора! Ты когда в гости придешь?
Мамина крестница Лора заменила мне старшую сестру. Она была на семь лет старше меня, и в то время я мечтала стать такой же, когда вырасту: классной, модной, независимой. Тогда это казалось таким важным.
– Меня сегодня выбрали лучшей ученицей в классе, и… – пыталась похвастаться я.
– Мне правда нужно поговорить с твоей мамой, Анна.
Никогда не слышала, чтобы Лора так разговаривала. Так серьезно. И сердито. Уже потом я поняла, что она просто пыталась сдерживать свои чувства. Я передала маме трубку.
Мамины рыдания перемежались взрывами гнева.
Я уже лежала в постели, родители думали, что я сплю, но я слышала, как мама возмущается:
– Проклятая квартира! Там же сырость в каждой комнате. Алисия сотню раз об этом управляющему говорила. Она нашла в ванной грибы. Грибы! Еще в школе у нее была тяжелейшая астма, но… грибы – бога ради! Неудивительно, что ей стало хуже!
В ответ что-то говорил мой папа. Голос был тихий, успокаивающий, я не могла разобрать слова.
– В общем, – вздохнула мама, – они уже сказали, что переселяют Лору в новостройку. Если это не признание вины, то я вообще тогда не знаю!
Вот только вину они не признали. Жилищно-строительный кооператив категорически отказывался брать на себя ответственность за случившееся. Судмедэксперт установил, что причины смерти Алисии носят естественный характер, ее астма была лишь вторичным фактором.
– Ты все еще скучаешь по ней? – спрашиваю я. На самом деле это не вопрос.
– Каждый день. – Лора заглядывает мне в глаза. – Хотела бы я сказать тебе, что дальше будет легче, но это неправда.
Я думаю о том, как я буду чувствовать себя через шестнадцать лет. Наверное, эта жгучая острая боль в груди все-таки уже не будет душить меня спустя все эти годы? Она должна ослабеть. Должна. Кошмары отступят, и чувство утраты перестанет охватывать меня всякий раз, когда я вхожу в комнату и вижу, что кресло моего отца пустует. Мне станет легче. Неужели нет?
Я подхожу к креслу-качалке, где дремлет Элла, и присаживаюсь на корточки.
Мне нужно отвлечься от наплыва эмоций. Вот мое решение. Отвлечься. Когда умерла Алисия, у Лоры не было такой возможности. А у меня есть Элла. И есть Марк. Марк всегда знает, что сказать, всегда знает, как сделать так, чтобы я чувствовала себя лучше.
Это мои родители послали мне Марка. Я знаю, это звучит абсурдно, но я верю, что люди появляются в нашей жизни именно тогда, когда они нужны нам, и, хотя до встречи с ним я не подозревала об этом, Марк был всем, что мне только нужно.
Через несколько дней после смерти мамы я поехала на Бичи-Хед. После папиной смерти я отказывалась ехать туда, хотя мама проводила там много часов, гуляя по скалам и стоя на месте, с которого он якобы спрыгнул.
Когда умерла мама, я захотела увидеть то, что видели мои родители, – понять, что происходило у них в головах в этот момент. Я припарковала машину и подошла к краю обрыва, посмотрела на волны, бьющие о камни. Голова у меня закружилась от страха высоты, и во мне вдруг вспыхнуло пугающее, иррациональное желание прыгнуть. Я не верю в загробную жизнь, но в тот момент я почувствовала близость к своим родителям – впервые после их смерти, – и мне отчаянно захотелось поверить, что когда-нибудь я воссоединюсь с моими близкими на небесах. Я подумала, что если бы безоговорочно верила в это, то не стала бы медлить.
Судмедэксперт сказал, что самоубийство моей матери было вполне понятно – настолько, насколько может быть понятной любая смерть. Она скучала по моему отцу.
Папина смерть свела маму с ума. Она стала нервной, параноидальной, вздрагивала от каждого шороха и отказывалась брать трубку. Иногда среди ночи я спускалась на кухню выпить воды и обнаруживала, что в доме пусто, а мама отправилась на прогулку.
«Ходила повидаться с твоим отцом», – так она говорила. Его надгробный камень находился в церковном дворе, среди других могил. Я плакала, представляя, как мама стоит одна посреди кладбища.
«Зря ты меня не разбудила. В следующий раз непременно разбуди».
Но она этого так и не сделала.
На Бичи-Хед решили проявить бдительность. Да и не удивительно – приближался канун Рождества, и недели не прошло после «подражания самоубийству», о котором писали газеты национального масштаба. Я все еще смотрела на камни, когда ко мне подошел священник, спокойный, ничуть не осуждающий меня.
«Я не собиралась прыгать, – сказала я ему после. – Я просто хотела понять, что они чувствовали».
Меня остановил не тот священник, который говорил с моей матерью на вершине скалы. Этот был старше и мудрее того молодого, который пришел в полицейский участок, дрожа в легкой, не по погоде обуви, и рассказал, как моя мать набрала камни в рюкзак, как положила на пожухлую траву сумочку и мобильный – в точности как папа уложил свой бумажник и телефон семь месяцев назад.
Молодой священник чуть не плакал. «Она… она сказала, что передумала. – Он старательно избегал моего взгляда. – Я провел ее к машине».
Но моя мать была упрямой женщиной. Час спустя она вернулась к обрыву, аккуратно выложила сумку и телефон и – как установил судмедэксперт – покончила с собой.
Священник, говоривший со мной на Бичи-Хед прошлым Рождеством, не стал рисковать. Он вызвал полицию, дождался, пока они меня увезут, и спокойно закончил свой день, зная, что в его смену никто не погиб.
Я была благодарна ему за заботу. Мне было страшно понять, что все мы можем оказаться всего в шаге от немыслимого.
«Я не собиралась прыгать», – сказала я ему. Но на самом деле не была в этом так уверена.
Вернувшись домой, я обнаружила в почтовом ящике рекламную листовку: «Помощь психотерапевта. Отказ от курения, освобождение от фобий, повышение уверенности в себе. Психологическая поддержка при разводе. Помощь скорбящим». Несомненно, такие листовки разнесли по всему кварталу, но мне это показалось знаком свыше. Я набрала номер еще до того, как успела передумать.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
