— Однажды, в отсутствие отца, в его кресле в зале советов, на карнизе, на полке, на скамье и… на столе.
Байрон выдохнул. Принц бросил ему вызов.
— Ну, а под столом?
Байрону показалось, что он его уел. Риджар со скучающим видом заложил руки за голову.
— Конечно.
Байрон сузил глаза.
— А у стены?
Риджар даже не потрудившись озвучить ответ, махнул рукой.
— Хммм… — Байрон провел пальцами по стакану, пытаясь вспомнить еще какие-нибудь необычные места, где он поддался своей страстной натуре, — а на лестнице?
— На лестнице, — глаза Риджара расширились.
— Да, на лестнице, — Байрон зловеще улыбнулся, надеясь, что уж в этот раз он уел принца.
— Какая именно ступенька тебя интересует? — ответил Риджар улыбаясь.
Улыбка умерла на лице Байрона.
— Ты серьезно?
Ничего не сказав, Риджар приподнял бровь.
— Проклятье! — Байрон хлопнул себя по колену. Мужчины не выдержав, рассмеялись. — Ты примешь приглашение Скроупа, остановится у него?
Скроуп Девис был близким другом Байрона. Приятный молодой человек любезно пригласил «принца» поселиться у него в имении, узнав, что Риджар планирует найти себе апартаменты. Естественно, для Риджара апартаменты являлись лишь прикрытием. Он по-прежнему намеревался оставаться с Лайлек. Особенно по ночам.
— Не уверен. Отель Кларендон меня вполне устраивает.
Ему было жизненно необходимо сохранять свободу своих действий — приходить и уходить, по своему желанию. И в любой ипостаси.
— Возможно, это мудрое решение. У Скроупа небольшие проблемы с наличными. Но если он несколько грубовато попросит одолжить ему денег, то, будь уверен, он человек слова и вернет все до последнего пенни.
— Я понял. Во имя Эйа, что значит грубовато?
Всевозможные пугающие перспективы пронеслись перед его глазами. Это могло значить все что угодно, исходя из того, что ему удалось повидать в этом мире. Все что угодно! Настроение у Байрона еще сильнее испортилось.
— Извини Николай, что мне приходится напоминать, но ты безумно привлекателен, и ты самый экстравагантный мужчина, какого я, когда-либо видел. Ты умен, остроумен, и как сказал бы Бруммель «безукоризненно выглядящий молодой человек». Бью будет без ума от тебя. Держу пари, что он даже простит тебе, что ты ходишь без шейного платка. Через неделю ты будешь притчей во языцех всего светского общества. — Байрон мрачно уставился в свой бокал, как будто рассматривал там свое будущее. — Хорошо, послушай. Они канонизируют твое имя, и буду тебе преклоняться, а потом сдерут с тебя шкуру живьем.
Риджар внимательно посмотрел на него.
— Но зачем им это надо? — спросил он тихо.
— Затем, мой дорогой прекрасный Николай, это своего рода развлечение.
Байрон позволил своему бокалу упасть на пол, задумчиво наблюдая за этим. На мгновение у Риджара мелькнула мысль, не предсказывает ли барон свое будущее. С верхнего этажа донесся голос Мэделин Фенсли, зазывающий Байрона в постель. Лорд поднялся, покачиваясь от выпитого за вечер спиртного.
— Обожающая толпа ждет! — объявил он, взмахнув рукой.
Риджар слабо улыбнулся. Низко поклонившись, Байрон, пошатываясь, вышел из комнаты, сказав напоследок:
— Доброй ночи, милый принц.
Несмотря на то, что в этой ситуации Байрон не блистал остроумием, для Риджара это был человек с душой поэта, а его неумеренность была порождением душевного голода. И всё же это очень странный мир. Общество взращивало в человеке ростки, которые в конечном итоге разрушали личность. Это напомнило ему о Ленарке, об облаке звезды Зинт — Байрон будет блистать так же ярко, но не долго. Как бы то ни было, Риджар знал, как и то облако, эта «звезда» когда-нибудь погаснет, но ее наследие еще долго будет сиять. Не в первый раз Риджар пожалел, что не умеет читать на языке людей с Земли. Он бы с удовольствием прочёл работы этого человека.
* * *
— И где тебя носило три дня подряд? — бушевала Лайлек стоя посреди спальни, и уперев руки в бока. Ему никогда не было так приятно. — Ты можешь себе представить, как я волновалась? — она погрозила ему пальцем, — я думала, с тобой произошло что-то ужасное. Никогда больше так не делай! Плохой котик! Вместо того чтобы осознать свою вину, как оно и должно было быть, кот стал мурлыкать. — Ну, хорошо, ты прощен. Иди ко мне.
Риджар подбежал к ней. Его удивило, что она опустилась на ковер и обняла его, крепко к себе прижимая.
— Я так беспокоилась о тебе, Риджар. Я думала, что ты больше не вернёшься, — она шмыгнула носом, прижимаясь к его мягкой шерстке, и заставляя его этим почувствовать вину за то, что расстроил ее.
Он и подумать не мог, что она будет так переживать. За прошедший уик-энд, Риджар был утомлен чрезмерной выпивкой и обильной едой, он устал быть постоянно начеку в этом чуждом ему мире. Он был истощен долгими бессонными ночами, потеряв её успокаивающее присутствие. Этой ночью он спал без задних ног в объятиях Лайлек. Он ни разу не проснулся, пока не наступило утро. Казалось, он избавился от своей неудовлетворенности. В течение нескольких последующих дней, Риджар не тревожил Лайлек по ночам. Больше он не предпринимал попыток найти себе женскую компанию из круга своих «новых друзей». Несмотря на свое состояние, он решил дождаться бала. Там он встретится с Лайлек лицом к лицу, как мужчина и женщина. Он надеялся, что эта ночь утолит мучивший его голод.
* * *
Резкие, порывистые движения леди Вамплз выдавали ее крайнее негодование.
— О, Боже! Неужели эта глупая клуша Элеонора Вандерсмир тоже здесь!? Не получится избежать встречи с ней, она всегда ставит меня в неловкое положение.
Лайлек постаралась не улыбаться, глядя на тетушкино недовольство, когда полная, властная женщина стала протискиваться через всю толпу точно по направлению к ним. Если бы Агата не настояла бы на посещении этого приема, ей бы не пришлось мириться с присутствием леди Вандерсмир. Они могли бы провести прекрасный вечер дома, где и должны были оставаться. Единственное, что ее сейчас радовало так это то, что идиот Крайтон слег с насморком и сегодня его не будет. Наверное он перенюхал табаку, посмеялась она про себя.
— Боже, эти женские сплетни сведут меня с ума! — проговорила леди Агата племяннице, прикрываясь веером и не забывая при этом послать дежурную улыбку какой-то знакомой.
Леди Вандерсмир распространяла сплетни так, как будто это было её святой обязанностью.
— Агата! — помахала леди Вандерсмир своим амарантовым носовым платком, от которого нестерпимо пахло жасмином.
Лайлек знала, что тетушка не переносит этот запах.
— Элеонора! — Агата стиснула зубы, стараясь реже вдыхать тяжелый аромат, — как я рада тебя видеть.
