Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
— Кисть руки можно восстановить или прирастить, леди, — вдруг разоткровенничалась франа. — И есть целители, которые делают это виртуозно.
Уж не она ли сама такая мастерица? Я уважительно посмотрела на нее, а монашка слегка улыбнулась. Мы прекрасно друг друга поняли без всяких менталистов.
— Виртуозно — это значит с восстановлением магических потоков? — спросила я.
Унтана кивнула. Я не стала спрашивать прайс на услуги, время уже поджимало, но информацию запомнила. Получается, что клятвопреступники спокойно могут расхаживать по королевству — и воры, и предатели, и заговорщики. Или последних клятва порвет, как Тузик грелку? Ладно, это потом. Есть и поважнее вопросы.
— А что с брачной клятвой? — спросила я. — Заклинание отрежет правую руку за измену?
Франа брезгливо поджала губы:
— Фи, леди Тиррина! Я наслышана о вашем вздорном характере и отсутствии моральных ориентиров. Странно еще, что вы сохранили девственность при ваших замашках. Но думать об измене уже сейчас, даже не надев брачного кольца?
— Во-первых, почему сразу я? Может, я не уверена в будущем муже. Во-вторых, а это что? — хмыкнула я и продемонстрировала огромный бриллиант-артефакт в кольце Ворона.
— Это еще не брачное кольцо! — отмахнулась франа, хотя ее глаза жадно вперились в драгоценность. — Брачное надевается на третьем этапе. Это фамильный оберег Орияров. Только у них есть традиция вручать этот оберег невестам уже при заключении договора, дабы уберечь девушек от демонических искушений. Никогда не снимайте его, даже в купальне.
Не очень-то и помогает этот оберег, судя по моим предшественницам.
— Спасибо за заботу, — искренне поблагодарила я. — Но что насчет магической клятвы у алтаря? Может ли помешать присяга королю моей супружеской клятве?
Франа Унтана покосилась на окошко, занавешенное вышитой золотом белой кисеей и украшенное цветами.
— Может, — понизила она голос до шепота. — Корона превыше всего. Король может приказать вам доносить на мужа, и это не будет считаться предательством. Король может приказать вам даже лечь на его ложе, и это не будет считаться изменой. Король может приказать вам убить мужа, и это не будет преступлением…
— …а будет считаться исполнением королевского приговора, — так же тихо договорила я. — Король не доверяет своей правой руке?
Монашка осенила себя священным знаком и сделала голос почти беззвучным:
— Не знаю, почему я вам все это говорю, леди… Вы правильно догадались. Наш благословенный Небесами государь боится своей правой руки.
— Почему?
— Потому что граф Орияр проклят.
— Ах, это… Но ведь проклятие легко снимется.
— Но до сих пор не снято.
— Но ведь для этого я и жертвую своей честью — выхожу замуж за некроманта во благо короны, — пафосно заявила я. — Разве не так?
— Так. Уж точно не по любви, — скупо улыбнулась монашка.
Карета мягко остановилась. Приехали? Я приподняла край занавески. Увидела белоснежную громаду храма с нестерпимо сверкавшей крышей. Двое служителей катили ковровую дорожку от ступенек к вратам, у которых остановилась карета его величества.
— Вы мне очень помогли, франа Унтана. Не ожидала такой искренности. Почему вы были так откровенны?
Хорошо, что я взглянула на ее лицо. Долго удерживаемая маска доброжелательности треснула, и из-под нее проглянула мучительная гримаса. Женщину просто корежило от злости, неприязни, непонятного страха и гнева.
— Я и слова бы вам не сказала, леди, ни за что! Но… Я не могу! — прохрипела она и так рванула хрустальные четки, что бусины рассыпались по коврику на полу кареты. — Не могу сдержать язык! Меня что-то толкает отвечать вам, говорить даже то, о чем вы не спрашивали! Даже при короле можно хотя бы молчать, чтобы не выдать своих мыслей. Вы… вы лжете, что у вас нет магии!
Я как завороженная смотрела на рассыпавшиеся бусины. Нет, не будет ей премии в десять золотых.
— Я не лгу. Может быть, это влияние королевской магии, закрепившей мою присягу, ведь я принесла ее буквально за минуты до того, как сесть в карету. Мне жаль, что ваша честность и правдивость причинила вам столько боли, светлая франа.
Мой сарказм Унтана прекрасно поняла, скривила лошадиную физиономию. Говорю же, у нас с ней дивное взаимопонимание возникло с первого взгляда. Но сказать в ответ какую-нибудь колкость она не успела — лакей открыл дверцу кареты.
Твой выход, Тамара Коршунова, или графиня Тиррина Барренс в мире Айэры.
Лакей помог мне сойти по ступеньке кареты, юные невинные беломонашки в праздничных хламидах, расшитых серебром и бисером, поправили мне локоны, надели венок из свежих цветов и подхватили мой шлейф. Я двинулась к храму, чувствуя себя клумбой на ножках. Лепестки уже осыпались, и моя тонкая кожа болезненно реагировала на их прикосновения.
Стоявший на пересечении дорожек король Артан Седьмой взял меня за правое запястье, прикрытое кружевной перчаткой с вышитым раструбом.
— Леди Тиррина, вы не устали в поездке?
— Нет, ваше величество. Франа Унтана интересный собеседник, чувствуется аристократическое воспитание. За что ее сослали в монастырь?
— За прелюбодеяние, — ответил король с некоторым удивлением в голосе. — Хм, странно. Простите, леди, я не хотел, чтобы такие слова оскорбляли ваш слух.
— Как я могу вас не простить, сир? Любое королевское слово — жемчуг, пусть даже черный, — улыбнулась я, но мысленно заклеила свой рот скотчем. Никаких вопросов! Не дай Небо, вслед за монашкой и коронованный параноик заподозрит во мне магию.
Но какой все-таки интересный эффект! Надолго ли мне такое счастье?
— Это моя привилегия говорить комплименты, леди, не крадите ее у меня.
— Ох, сир, как можно! И в мыслях не было нанести вам такой ущерб. Ведь в таком случае ваше заклинание отрубит мне руку за кражу. Кстати, в моем мире это считается бесчеловечным наказанием.
Король покосился на меня и впал в меланхолическую задумчивость. А мне того и надо. Помолчать. Обдумать все странности, случившиеся со мной за этот бесконечно длинный день. Длинный, как ковровая дорожка, бегущая через обширный двор храма вдоль клумб с королевскими лилиями и диковинными пышными цветами, аналогов которым в земном мире нет.
Хорошо бы эффект правдивости сохранился до того времени, как я смогу перемолвиться с Вороном, потому что у меня накопился ворох вопросов к нему. И первый: уж не мой ли жених способствовал тому, что внешность Тиррины Барренс вдруг стала так явно напоминать Артана Седьмого?
Никогда никто за три года моей жизни затворницей в графском особняке не упоминал мне о таком потрясающем сходстве. А уж мой троюродный братец и мой первый опекун, барон Гинбис, а пуще всего его мегера-матушка, не преминули бы заметить исключительную похожесть и извлечь из этого обстоятельства все преференции.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
