— Ничуть не беспокоит, — ответила Летиция. — Я могу лишь извиниться перед вами за те законы, что мешают вашему свободному передвижению по стране. А ведь в прошлом это было вполне возможно. Знаю, это очень огорчило бы моего отца, принца Павла.
— О, по его высочеству мы до сих пор скорбим, — заметил воевода. — И нас удивляет, что великий герцог позволяет этой прусской женщине попирать законы гостеприимства, которыми всегда славилась ваша земля.
— В отличие от нас она не верит, что мы с вами одной крови, — ответила Летиция.
Она произнесла эту фразу специально и тут же по выражению глаз воеводы поняла, что он не только доволен услышанным, но и удивлен, что она, особа королевских кровей, признает этот факт.
— Один из предков семьи Раконзи — цыган, — сказала Летиция. — И Виктор, король Звотаны, также цыганского происхождения.
Воевода кивнул с таким видом, словно знал об этом и прежде.
— А теперь я хотела бы просить вас об огромном одолжении.
— Я весь внимание. Просите, ваше высочество.
Тихо, в нескольких словах Летиция изложила свою просьбу, а когда он кивнул в знак согласия, воскликнула:
— О, благодарю вас! Я вам очень признательна!
— Я делаю это потому, что одной с вами крови, — заметил воевода. — Надеюсь, вы не откажетесь от бокала вина.
— Благодарю, — ответила Летиция.
Она боялась обидеть его отказом, к тому же понимала, что удостаивается большой чести.
Ведь цыгане обычно держатся обособленно и лишь в исключительных случаях позволяют чужаку разделить с ними трапезу.
Воевода поднялся, подошел ко входу в шатер и что-то приказал по-цыгански.
Минуту спустя им подали два изумительной красоты кубка, сделанных из золота и инкрустированных полудрагоценными камнями.
Принесла их цыганка, и единственное, что успела заметить Летиция, — это крупные кольца на ее пальцах и тяжелые браслеты из золотых монет на запястьях.
Воевода взял кубки и протянул один из них Летиции. Кубок был так красив, что девушка не удержалась от восторженного возгласа:
— Никогда прежде не видела столь изумительной работы! Ваши люди это делают?
— Мы в основном только копируем старые образцы, — ответил воевода. — Но эти два — настоящие; они принадлежат моей семье на протяжении нескольких поколений. Сами кальдераши считают их примером мастерства.
— Хорошо, что немногие знают о таких невероятно ценных вещах. Сразу возникает соблазн отобрать их.
— О, если вы имеете в виду обычных воров, — заметил воевода, — то они вряд ли осмелятся на это. Есть поверье, что любой укравший нашу вещь будет навеки проклят. Солдаты, конечно, с нами не церемонятся, но и они боятся.
— Они боятся вашего колдовства, — со значением заметила Летиция. — Именно на него я теперь и надеюсь.
— Я подумаю, как вам можно помочь, — сказал воевода.
— О, прошу вас, помогите! — взмолилась Летиция.
— Ваша кровь уже взывает к моей, вы это знаете. И мы постараемся сделать все, что от нас зависит, — сказал воевода.
Похоже, он немного обиделся на то, что у Летиции могли возникнуть сомнения на счет силы их колдовства, и она поспешила сказать:
— Простите меня, но на карту сейчас поставлено так много: счастье любимых мною людей, и я не могу удержаться от мысли, что нет на свете большей несправедливости, чем заставить страдать влюбленных, тем более ради самых низменных и корыстных целей.
Говоря об этом, она думала о великой герцогине. Воевода, похоже, прочитал ее мысли.
— Она зло, одно сплошное зло! Но мы верим: наша магия сильнее власти тьмы!
— Я тоже поверю в это, обещаю, что поверю! — воскликнула Летиция.
Воевода улыбнулся — похоже, он был доволен ее словами.
— Знаю, ваше высочество, все, о чем вы тут говорили, было сказано от чистого сердца, — сказал он. — А колдовство, которым владеют кальдераши, основано лишь на силе любви.
И, словно давая понять, что добавить ему больше нечего, он осушил свой кубок. Летиция догадалась, что и от нее ожидают то же самое, и последовала его примеру.
Вино оказалось сладким и очень приятным на вкус и вовсе не походило на вина, которые ей доводилось пить прежде.
Казалось, по всему телу разлилось тепло, и она подумала: а может, это тоже магия? То, что крестьяне и другие простые люди называют «любовным зельем»?
Затем, улыбнувшись абсурдности этой мысли, поднялась и сказала:
— Еще раз благодарю за вашу доброту, гостеприимство и обещание помочь мне.
Он взял ее руки в свои и ответил: — Ступайте с миром! Дорогу вам укажут, а сердце само последует по ней!
Произнес он это как-то необычайно торжественно, словно благословляя, и не успев сообразить, насколько, наверное, нелепо и странно будет выглядеть подобный жест, Летиция присела в реверансе.
Затем она отправилась туда, где оставила Кахо. Наверное, после выпитого вина солнце казалось Летиции каким-то особенно ярким и золотым и чувствовала она себя необыкновенно счастливой.
Глава 3
Летиция въехала во двор и тут же заметила возле их домика карету с гербом великого герцога.
Она вошла в прихожую, а затем — в столовую, находившуюся в задней части дома.
Это была совсем маленькая комнатка, отделенная от гостиной плотными шторами, которые, когда в доме бывали гости, раздвигались, чтобы увеличить помещение.
Но только никаких приемов они почти никогда не устраивали, а потому шторы раздвигались редко. Летиция знала, что через них можно расслышать, о чем разговаривает мать с великим герцогом. Если, конечно, приехал действительно он.
Ибо в первый момент девушке показалось, что к ним пожаловала кузина Августина.
Летиция так старалась помочь Стефани, что ее преследовал неотступный страх: а вдруг великая герцогиня узнает об этом и разрушит все их планы?
Но тут, к своему облегчению, она услыхала низкий и звучный голос герцога:
— Понимаю, это совершенно невыносимо! Но что я могу поделать?
Летиция так и замерла за шторой, сгорая от любопытства.
— Мне очень жаль тебя, Луи, дорогой, — услышала она голос принцессы Ольги. — Просто не верится, что Августина действительно задумала столь необычный план.
— О, она твердо вознамерилась довести дело до конца! — с горечью воскликнул герцог. — И это еще не все.
— Что же еще? — спросила принцесса Ольга.
— В последний день своего визита, — сказал герцог, — король должен получить ключи от города. И тебе прекрасно известно, Ольга, что это означает. Согласно традиции, ключи всегда вручаются коронованной особе.
