ничтит.
Архилох Джонс, «Объяснение метафизики» Что есть Ничто? Макбет ответил на этот вопрос с восхитительной изысканностью: «Ничто есть только то, чего нет». Мой словарь дает несколько более парадоксальную формулировку: «Ничто (сущ.) – нечто, чего не существует»41. Хотя Парменид, древний элейский философ, заявил, что невозможно рассуждать о том, чего нет (тем самым нарушая собственное наставление), простые люди о Ничто знают все. Что может быть лучше бокала сухого мартини? Ничто! А что хуже крошек в постели? Ничто! Ничто, которое так нужно богачу, в избытке у бедняка. Если питаться им слишком долго, то непременно умрешь. Временами оно не может быть дальше от истины, хотя и неясно, насколько близко к ней оно находится. Что может быть белым и черным одновременно? Только Ничто! Какую пару противоположностей ни выбери, Ничто их воплощает. Таким образом, кажется, что Ничто дает ответы на все вопросы. Следовательно, все должно быть понятно, и тогда ничего непонятного не остается – включая Ничего!
Возможно, именно поэтому в мире полно людей, которые знают и понимают Ничто, а также верят в него. И будьте осторожны, рассуждая о нем непочтительно, ибо многие самоуверенные типы (назовем их «ничелюбами») на вопрос «что для вас свято?», не задумываясь, ответят: «Ничто!» Ex nihilo nihil fit, как говорили древние философы, и король Лир с ним соглашался: в самом деле, что может произойти из ничего? Только Ничто! Похоже, что Ничто обладает замечательной способностью производить самое себя – то есть быть, подобно Богу, causa sui. Философ Лейбниц тоже сделал Ничто комплимент, заметив, что оно «проще и легче, чем Нечто», ведь всем доводилось сталкиваться с вопросом «что может быть проще и легче?» и на собственном опыте убедиться в ответе: Ничто! Именно кажущаяся простота Ничто сподвигла Лейбница задуматься, почему же существует Нечто, а не Ничто? Если бы было только Ничто, то ничего не понадобилось бы объяснять – и некому было бы требовать объяснений.
Если Ничто так просто и естественно, то почему же оно так загадочно? В 20-е годы XVII века Джон Донн, вещая с кафедры, дал правдоподобный ответ: «Чем меньше Нечто, тем меньше мы о нем знаем – насколько же невидимо и непонятно должно быть Ничто!»42 Почему же такое простое (хотя и непонятное) Ничто кажется другим зловещим? Возьмем швейцарского теолога Карла Барта, одного из самых глубоких и смелых мыслителей XX века. «Что есть Ничто? – спрашивал Барт. – Это то, чего не хочет Бог»43. В книге «Догматика церкви», огромном и незавершенном труде всей своей жизни, Барт писал: «Свойства Ничто проистекают из его онтической особенности – зла». Согласно Барту, Ничто возникло одновременно с Нечто, когда Бог создавал мир. Ничто и Нечто подобны паре онтологических близнецов, противоположных в своем моральном характере: именно Ничто является причиной порочной склонности человека творить зло, бунтовать против божественного добра. Для Барта Ничто прямо-таки проявление дьявола.
Экзистенциалисты, хотя и не верят в бога, относятся к Ничто с таким же страхом. «Ничто преследует сущее», – провозгласил Жан-Поль Сартр в своем увесистом трактате «Бытие и Ничто». С точки зрения Сартра, мир подобен маленькому запечатанному бочонку бытия, плавающему в обширном море небытия. От Ничто нельзя укрыться даже в парижском кафе, где в удачный день в задымленном воздухе, оживленных голосах, позвякивающих бокалах вина ощущается «полнота бытия». Сартр пришел в «Кафе де Флор» на встречу со своим другом Пьером. А Пьера там не оказалось! И вуаля – лужица небытия просочилась в пространство бытия из окружающего его великого Ничто. Поскольку Ничто проникает в наш мир через разбитые надежды и несбывшиеся ожидания, виновато во всем наше сознание. По мнению Сартра, сознание есть не что иное, как дыра в сердце бытия. Единомышленник Сартра, экзистенциалист Хайдеггер, приходивший в ужас от одной мысли о Ничто, тем не менее исписал множество страниц на эту тему. «Тревога обнаруживает Ничто»44, – заметил он. Хайдеггер различал страх, вызываемый определенным объектом, и тревогу, то есть смутное ощущение, будто с миром что-то не так. Чего мы боимся в состоянии тревоги? Ничего! Наше существование возникает из бездны небытия и заканчивается в пустоте смерти. Таким образом, интеллектуальная дуэль каждого из нас с небытием пронизана ужасом нашего собственного неминуемого несуществования.
Что касается природы небытия, тут Хайдеггер невероятно невнятен. «Ничто не является ни объектом, ни чем-либо еще», – вполне благоразумно заявил он однажды. Чтобы избежать фразы «Das Nichts ist» («Ничто есть»), ему пришлось прибегнуть к престранному выражению «Das Nichts nichtet» («Ничто ничтит»)45. Теперь Ничто предстает не бездейственным объектом, а действующей силой, чем-то вроде уничтожителя.
Американский философ Роберт Нозик развил идею Хайдеггера еще дальше: если Ничто – уничтожающая сила, то может уничтожить само себя, таким образом давая начало бытию. Он представил себе Ничто как «силу в вакууме, втягивающую объекты в небытие или удерживающую их там. Если эта сила действует сама на себя, то втягивает небытие в небытие, производя Нечто или, возможно, все сущее»46. Нозик вспомнил существо-уборщика из фильма «Желтая подводная лодка», которое всасывает в себя все, что ему встречается на пути. Поглотив все, что было на экране, оно в конце концов всасывает самого себя в небытие, и – хлоп! – мир появляется снова, вместе с «Битлз».
Хотя рассуждения Нозика о Ничто выглядят игривыми, некоторые из его собратьев-философов на них очень разозлились и сочли, что он намеренно скатывается в бессмыслицу. Один из них, оксфордский философ Майлз Бернит, прокомментировал рассуждения Нозика так: «Продравшись сквозь эту безумную и путаную попытку найти категорию вне бытия и небытия и надивившись на графики, изображающие „количество силы Ничто, требующейся для уничтожения еще некоторого количества приложенной силы Ничто“, можно стать позитивистом, не сходя с места»47.
В самом деле, логические позитивисты воспринимают подобные рассуждения как много шума из ничего. Один из наиболее известных позитивистов Рудольф Карнап заметил, что экзистенциалистов запутала грамматика: поскольку «Ничто» ведет себя как существительное, то они решили, будто оно должно обозначать некую сущность, то есть Нечто. Точно такую же ошибку совершает Черный Король в книге Льюиса Кэрролла «Алиса в Зазеркалье»: Никто должен был прибыть первым, потому что обогнал гонца по дороге, рассуждает Король. Используя «Ничто» в качестве названия сущности, можно бесконечно городить чушь – как видно из первых параграфов данной главы.
