— Не торопись светлый, ты наш паскудник. Пусть мальчик усвоит урок. — тихо сказал я.
— Злобная ты тварь, как так можно с родным сыном, ему же больно, а кинжал грязный. — дикими глазами посмотрел на меня паладин.
— Может и злобный, но как учитель я думаю не плохой. — Рон посмотрел на светлое небо, а потом кивнул, ну и добре. Бабочка же стояла сама не своя, не выпуская второго клинка, она боялась, как убежать, так и что-либо говорить. Как же смешно ее трясет….
Мы подошли совсем близко, и я преградил путь инструктору с перевязочным комплектом, на его немой вопрос я только головой покачал. Бабочка выронила на песок свой клинок и посмотрела на меня глазами полными слез.
— Я не хотела… — тихо, со слезами сказала она.
— Ну что Густав? — я поморщился от его визгливого крика. — Признаешь свое поражение?
— Влад, ты садист, он же сейчас кроме боли ни черта не воспринимает. А ты его еще и дразнишь. — укорил меня Рон. — Давай я подлечу его?
— Потом, когда он сможет собрать свою волю в кулак и ответить, как мужик, а не мешок с дерьмом. Сколько я боли протерпел, а ведь я и помню не более одного года своей жизни. — строго сказал я и пнул молодого принца под зад, из-за чего он стал орать еще громче. Правду говорят, не трогаешь дерьмо — воняет меньше. — Хватит кричать! Повернись и отвечай отцу!
— Мама… — простонал он. Позорище, я даже сплюнул.
Я еще раз наградил его пинком, а затем наклонился и вырвал кинжал из его спины. Горячая кровь хлестнула на песок, парень завыл как волк на луну. Я нарочито медленно достал косу из-за спины и воткнул ее конец ему в рану. Вот теперь он точно узнает, что такое боль. Тело его сначала выгнулось дугой, а затем он стал срывать свой голос в вопле, потом в немом вопле, так как воздух кончился, а вдохнуть он уже не мог. Тьма с любовью заполнила брешь его тела и оставила на месте его раны черный крест, размером с палец. Теперь его темная аура стала немного четче. И наконец-то, он заткнулся….
Бабочка сидела рядом на песке и крутила головой по сторонам, откуда на нас смотрели десятки людей, что до этого занимались на этой площадке. Меня кажется, стали узнавать, слово «Палач» стало звучать намного чаще, а инструктор-то вообще на одно колено присел и что-то забормотал. Густав стал медленно подниматься с песка и ощупывал свою спину. Рон качал головой, наверно, шею разминал. Я помог подняться девушке и всех пригласил в замок на небольшое чаепитие. Сразу уйти не удалось, ко мне подскочили несколько человек, что видели меня во времена своей буйной молодости и старались выяснить подробности моего исчезновения и иже с ним. Я не отказывал и всем честно говорил, что ненадолго умер. Время шло, а меня ждали, так что пришлось сворачиваться и выходить из этого боевого святилища.
Бабочка прицепилась ко мне и стала выспрашивать все об Алексе. Ей врать я тоже не собирался, рассказал, что он пошел на смертельную битву ради города и его жителей, что можно высказать, как попытку защитить одну женщину. Рассказал про его не легкую долю и то, что он до сих пор жив и продолжает убивать кровных врагов, что напали на город. А так же, что кровь у нее не простая и она может реализовать себя только с коротким оружием и опираться только на свою ловкость, как отец. Девушка задумалась и отчалила от нас в сторону своего дома. Вообще удивительно, как у такой страхолюдины как Пешта, родилась такая милая девочка, да с такими знакомыми очертаниями тьмы внутри нее. Я проводил ее взглядом и вернулся к своим спутникам. Густав смотрел на меня немного более осмысленно, нежели раньше.
— Ну что отпрыск, готов покорять мир и грызть сложную науку? — хлопнул я его по плечу.
— Никаких наук! — вскрикнул Рон. — Если и грызть, то нормальную еду. Ты мне еще с прошлой жизни должен! Поэтому лучше всего, что мы можем погрызть — хорошую и святую пищу от лучшего повара континента. Темные демоны, опять хотите заморить святого человека, сбили меня с верного пути….
— Готов, отец. — не взирая на слова Рона ответил Густав. — Я уже понял, что ты не самозванец.
— Вот и славно. Видишь, мозги немного приросли. Хотя глуп ты просто редкостно. Пошли мать порадуешь, да посмотришь, на самого лучшего повара континента.
— Это на кого?..
За столом небольшой столовой было уютно и весело. Мирия была не в восторге от появившегося Рона, но, как и раньше, вела себя достойно, словно не разделяли наши прошлые посиделки и нынешнюю пара десятков лет. Рон уже успел оскорбить всех в помещении, раз по пять, а теперь сидел и пускал слюни на готовящийся холодец. Мне было приятно спорить с местным поваром на тему готовки, он мужик умный, свою профессию знает и достойно мне отвечает, хоть и проигрывает. Он учился, а я проснулся с этим знаниями. Густав читал какую-то книгу из разряда истории королевства и старался выглядеть умным. Дабы мои гости не ждали особо долго, мы с поваром Прако выдали всем разваренные останки поросенка и черный ржаной хлеб с лучком. Тут даже Мирия, что крутила изначально носиком, принялась кушать с аппетитом. В столовую периодически заглядывали различные служивые люди и выясняли рабочие моменты у Мирии, частенько эти самые гости приветствовали Рона. А трое даже узнали меня и поздравляли с возвращением, а после и с воскрешением. Приятный день, а ведь начался он не самым лучшим образом. Когда котел был снят с огня, а варево было разлито по тарелкам, нас посетил гордый птиц и, сообщив всем, что он Бор-р-рис, начал жрать мясо с костей.
Густав тоже начал походить на адекватного человека, больше не размахивал своей крутизной на право, и налево, за что получил плюсик от матери и Рона. Все хорошо, по крайней мере — сейчас. Я сел за общий стол и сам взял тарелку, около которой валялся обожравшийся Борис. Где его только черти носили?
— Ну, что расскажете? Какие планы на вечер?
— Я думаю погадать тебе. — сказала моя жена протирая свои тонкие пальчики салфеткой.
— Никакой черной магии в присутствии Святого человека! — воздел палец вверх наш монах. — Или хотя бы дайте доесть спокойно. — почему-то это рассмешило Густава, видимо, мы уже привыкли к таким выкидонам, а ему это в новинку.
— Не переживай брат Рон. — сказал ему я. — Пока мы за столом ничего страшного не случится.
— А можно еще птицу со стола убрать? — поинтересовался монах и был пойман взглядом Бориса.
— Святая твар-р-рь! — гаркнул он. — Бор-р-рис гер-р-рой! А Р-р-рон дур-р-рак!!! — вот после этих слов закатились все кроме Рона, что начал гонять ворона по столовой.
— Все, хватит, пощади… — вытирая слезы, умолял я монаха. — Отпусти несчастную птицу.
— Я ему покажу, кто тут дурак! — грозя кулаком вслед улетающему Борису проорал Рон.
— А почему этот ворон постоянно рядом крутиться? Это ты его приручил? — обратился ко мне Густав.
— Скорее наоборот. — усмехнулась Мирия, но сразу взяла себя в руки. — Ты как к отцу обращаешься? Я как тебя учила?
— Прости, я не привык еще…. Что отец с нами. — опустил глаза Густав.
