В свете того, что мы знаем о жизни гусениц, связь образа бабочки с концепцией войны и жертвоприношений выглядит вполне резонной. Итак, ученые-лепидоптерологи изучают не просто насекомое, а архетипический символ духовного преображения. Но к сантиментам на сей счет они, как правило, не склонны.
Любому коллекционеру бабочек случалось с радостным предвкушением долго следить за куколкой. Вот покровы спадают… и из-под них выбирается насекомое-паразит — обычно это один или даже несколько наездников.
Как отметил Филип Девриз, «именно в этой стадии блужданий, когда гусеницу легко заметить, многие дилетанты обращают на нее внимание и заточают в коробку». Но, предупреждает Филип, вполне возможно, что кое-кто другой уже давно заметил эту гусеницу.
Однажды такое произошло и со мной. Мне было восемь лет. Около здания, где проходили занятия нашего третьего класса, росло довольно много деревьев. Вероятно, то были шелковицы. Весной их ветки буквально кишели гнездышками гусениц — по-видимому, шелкопряда. По слухам, наша учительница как-то отняла у одного мальчика гусеницу, которую он держал в пенале, и в наказание перерезала ее пополам своей желтой линейкой. Поэтому, подобрав гусеницу, я поскорее отнесла ее домой и поселила в коробке от ботинок, навалив туда вдоволь шелковичных листьев. Можете вообразить мой восторг, когда гусеница сплела себе кокон.
А затем, когда кокон распался, можете вообразить мое смятение.
Все это подчеркивает чудесную сущность того, что должно происходить — и действительно происходит — регулярно. Гусеница — живой вопрос. Ответ на него получен, когда королева, близкая родственница монарха, незадолго до рассвета выбирается из своей куколки. Ее тельце раздуто, крылья, мокрые и скомканные, выглядят жалко.
Тут требуется помощь гравитации. Бабочка взбирается куда-нибудь, откуда можно свесить крылья, и принимается прокачивать по их жилкам кровь, чтобы крылья расправились и отвердели. Ей нужно также отделаться от экскрементов, и она извергает буровато-красную жидкость. Надо удалить с усиков отмершую кожицу и клетки. И соединить две части хоботка, чтобы получилась идеальная коктейльная соломинка.
Она пробует пошевелить головой и грудью — изящно украшенными, черными в белый горошек. Маленькие бугорки-щупики, расположенные подле ее булавовидных усиков, позднее помогут ей почиститься и стряхнуть с себя лишнее. Самые твердые части ее тела — грудная клетка и брюшко. Если агрессор схватит бабочку за грудь или брюшко, попробует ранить, а затем грубо отшвырнет, броня выдержит. Ног у королевы шесть, как у всякого насекомого, но передняя пара недоразвита.
С каждой секундой она заметно набирается сил. Крылья у нее большие, рыжевато-оранжевые с черной фестончатой каймой. Четыре крыла — пара передних и пара задних. Она переступает на месте, поднимает ножки. Весит она, должно быть, в три раза меньше, чем в бытность гусеницей.
Когда-то она была желудком, подсоединенным ко рту. Теперь она создана для полета.
Раньше она была помешана на еде. Теперь она помешана на том, чтобы спариться и отложить яйца.
Примерно через час она готова взлететь.
Vermis quia resurrexit!
Глава 5
О чем думает бабочка
Между бабочками и цветами отношения чисто деловые. Бабочки нуждаются в питательной силе нектара. Цветок выделяет нектар, чтобы привлечь опылителей. Когда бабочка разворачивает хоботок и пытается дотянуться им до нектара, к тельцу насекомого пристают зернышки пыльцы (мужские половые клетки) с тычинок цветка. Эти пакетики со спермой переносятся на другое растение, где у пыльцы есть шанс упасть на рыльце женской части цветка и оплодотворить его яйцеклетки.
Когда цветковые растения заключают сделку с бабочками, им нужен толковый деловой партнер: не слишком умный, не такой пройдоха, как шмель, печально известный своей манерой проникать в цветок со стороны цветоложа и красть нектар, не измазавшись пыльцой. Но и не совсем тупой — не такой кретин, как муравьи некоторых видов: забрав нектар, они честно разносят пыльцу, но при этом нечаянно стерилизуют ее своими химическими выделениями. Если уж цветок с кем-то договаривается, то ищет того, кто умеет слушать, того, кто способен усвоить правила и неукоснительно их выполнять. Цветам нужен партнер, который возьмет на борт груз пыльцы и перелетит к другому цветку сходного цвета, сходной формы и с пестиком, совместимым с его собственными тычинками.
Цветы и бабочки выработали договоренность, которая, сказать по чести, довольно примитивна по сравнению с договорами между цветами и некоторыми другими насекомыми. Биологи составили иерархический перечень умных шестиногих. Возглавляют его медоносные пчелы.
— Эта пчела слывет интеллектуалом среди насекомых, — рассказывает биолог Марта Вейсс, специалист по дневным бабочкам. — Пчелами движет суровая необходимость собирать нектар и пыльцу самыми эффективными способами, чтобы запасов хватило улью на зиму. Их трудолюбие вошло в поговорку. Они великолепные архитекторы своих сотов. Кроме того, у них есть опасное жало — по-моему, оно лишь добавляет им великолепия.
В ходе одного эксперимента пчел научили каждое утро с 9.30 до 11.00 выбирать нижний лепесток с правого края синего цветка, а затем, с 11.00 до 12.30, — нижний лепесток с левого края желтого цветка. Пчелы не ошибались примерно в 80 процентах случаев — вероятно, не больше, чем сами исследователи, если бы тех заставили выполнять такое же задание. Пчелы, как и некоторые бабочки, навещают цветки (раскрывающиеся и выделяющие нектар только в определенное время) с регулярностью охотника, строго по часам проверяющего свои капканы. Способность пчел к обучению распространяется и на умение определять время.
В ходе другого эксперимента пчелам предлагали совершить три вылета за нектаром. При этом им демонстрировали девять разных запахов с интервалом всего в двадцать минут. Каждый запах указывал дорогу к одной из наград. На следующий день пчелы в девяти случаях из девяти выбирали правильный запах.
Пчелы, подобно муравьям и многим осам, — насекомые общественные. Они живут высокоорганизованными коллективами-ульями. Ученые предположили, что у таких видов, поневоле выработавших способы коммуникации и взаимодействия, обучаемость должна быть самой высокой.
Энтомологи больше знают о пчелах, потому что их проще изучать, проще выращивать и проще содержать в виде самодостаточных колоний.
— Но многие насекомые ничуть не глупее пчел, — уверена Марта Вейсс. — Их просто-напросто недооценивают. Относятся к ним предвзято. Вот, например, дневные бабочки. Они красивы. Они нежатся на солнце. Они порхают туда-сюда: пьют цветочный нектар, спариваются, откладывают яйца. Поглядеть — вот ведь бездельницы, хорошенькие пустышки! На самом же деле они делают то, что следует, и делают это по-умному.
Для одиночных насекомых типа бабочек изощренная «методика» обучения еще важнее, чем для общественных, поскольку со всеми жизненными проблемами индивид должен справляться самостоятельно: добывать себе пищу, находить пару, укрываться от врагов, откладывать яйца. Большую часть этих задач необходимо выполнить без промедления, за считанные дни или недели, в условиях, которые часто непредсказуемы.
