— Ну ладно, — мысленно ответил дельфин. — Вот чего ты не знаешь: у меня на животе шрам, смотри. — Он перевернулся на спину. — Видишь?
— Вижу! Вижу! — Я подпрыгнул на месте. — Ух ты! Ух ты! Ты умеешь говорить! Ты действительно умеешь говорить! Ты со мной разговариваешь!
Дельфин радостно покивал головой.
— Но это же… это же невероятно!
— И правда невероятно. До вчерашнего дня я даже не думал о том, что можно разговаривать с человеком.
— До вчерашнего дня? — переспросил я. — А что произошло вчера?
— Это неважно. Просто так здорово, что мы можем говорить!
— Да, и правда здорово. Ты не хочешь мне рассказать, что произошло вчера?
— Какая разница. — Он отвел глаза. — Главное, что мы можем говорить. Это так чудесно, правда?
— Да, это чудесно, невероятно, поразительно, волшебно! Скажи мне, мой дельфин, скажи мне, как тебя зовут?
— Меня зовут Омер.
— Омер? — удивился я. — Но это меня зовут Омер, а я спрашиваю, как зовут тебя.
— Как я уже сказал, меня зовут Омер.
— Но как это возможно? Почему у нас одинаковые имена?
Он посмотрел на меня так, как будто я ничего не понял, а затем, нырнув под воду, поплыл прочь.
— Остановись, мой дельфин, остановись! Ты куда?
Он не остановился.
— Пожалуйста, дельфин, пожалуйста, остановись!
Он продолжал плыть.
— Омер, пожалуйста, остановись! — крикнул я изо всех сил.
Услышав, что я назвал его своим именем, дельфин тотчас повернул обратно, улыбаясь еще шире.
— Ладно, ладно, — поспешно согласился я. — Пусть тебя тоже зовут Омер.
Дельфин довольно закивал.
— Омер, — спросил я, — кто дал тебе это имя?
— Ты.
— Я? Что ты имеешь в виду?
Он немного помолчал, будто раздумывая над ответом, а затем сказал:
— Омер, зачем ты позвал меня?
— Понимаешь… я хочу, чтобы ты стал моим другом. Я подумал, что ты будешь знать, что происходит в моей душе, и потому будешь понимать меня. Я позвал тебя, потому что на меня нападает то, что страшнее любой акулы. А если ты будешь моим другом, оно исчезнет.
— Но что произойдет, когда я уплыву из этих вод?
— Ты собираешься уплыть? — нахмурился я.
— Все когда-то кончается, — сказал он.
Едва эти слова прозвучали в моей голове, я внезапно вспомнил свои песчаные замки.
— Я знаю, — согласился я. — Песчаные замки, которые я строю, всегда исчезают. И все же ты должен остаться.
— Все когда-то исчезает. — Дельфин нырнул на глубину и скрылся из виду.
Омер. Взрослый 14Этот район города — один из самых популярных. Стоит осень, но кажется, что вернулась весна. Ярко сияет солнце, на улицах много людей. Сейчас около трех пополудни. Уличные кафе полны посетителей — бизнесменов, деловых женщин, студентов, их приятелей… Кто-то закрыл глаза, повернув лицо к солнцу, кто-то надел солнечные очки. Некоторые болтают о том, с кем они хотели бы встречаться, влюбленные глядят в глаза друг друга, и их сердца трепещут. Между столиками снуют официанты, разнося чай, кофе и выпивку.
Неожиданно камера отъезжает назад, и создается такое впечатление, что она находится на вершине дерева. Щебетание птиц становится громче. Слышится шорох листьев под дуновением ветра.
Камера отъезжает еще дальше. Она оставляет позади улыбки влюбленных и смех над столиками. Теперь она находится в гуще людей с пакетами для покупок. Люди быстро шагают по улицам, в их глазах — восторг, а сердца преисполнены радостью. Через некоторое время камера перемещается на две улицы левее, затем на три улицы правее, проходит по одной дороге, а затем по другой, и в конце концов проникает в больничное отделение неотложной помощи. Затем она медленно опускается в подвал и внезапно останавливается перед закрытой стальной дверью. Камера застывает там, словно не решаясь попасть внутрь. Оператору хочется вернуться, продолжать снимать руки, держащие пакеты, губы друзей, увлеченных разговором, глаза влюбленных. Но он не может этого сделать. Оператор не может вернуться, как будто его руки, сжимающие камеру, парализованы. У оператора нет выбора, он может снимать лишь надпись на двери:
«Морг».
Омер. Ребенок 14В течение четырех дней я в одно и то же время приходил на набережную в ожидании, что появится мой дельфин Омер. Но он не приплывал. Сначала я думал, что он меня дразнит. В конце концов, ведь он же приплыл ко мне. Я надеялся, что в любой момент его голова может показаться в воде и я услышу его слова: «Это была шутка, просто шутка». Но этого не произошло.
На пятый день я не пошел на набережную, но все равно проснулся в то же время. Я лежал в кровати, ворочаясь с боку на бок.
Но почему? Почему он оставил меня? Если он собирался сразу же уйти, зачем он вообще пришел ко мне? Как и мой ангел, дельфин, который, как я думал, был моим другом, не любит меня. Я тоже вряд ли люблю своего дельфина. Нет, не люблю, не люблю. Совсем не люблю!
Внезапно эти мысли прервал голос в моей голове:
— Даже если ты не любишь меня, я хочу любить тебя ради света.
— Дельфин Омер, это ты?
— Иди сюда и посмотри.
Выпрыгнув из кровати, я бросился к набережной.
Он был там! Там! Он играл в волнах в пятидесяти метрах от берега!
Я помахал ему рукой, и он в ответ махнул мне хвостом, а затем подплыл к берегу.
— Скажи мне, дельфин Омер, пожалуйста, скажи мне, почему? Почему ты должен был уплыть?
— Прости, человеческий ребенок Омер, я не хотел, чтобы ты грустил.
— Тогда почему ты уплыл?
— Я уплыл, потому что все когда-нибудь исчезает.
— Я не понимаю.
— В этом мире все исчезает, и я это ненавижу. Ты ведь тоже это ненавидишь, верно?
— Да, но я не понимаю, как это связано с…
— Ты мне нужен, ребенок Омер. Ты нужен мне, чтобы все оставалось вечным.
— Что ты имеешь в виду?
— Я хочу сказать, что вместе мы можем сделать все вечным. Вместе мы можем добиться того, чтобы вещи, которые мы хотели бы видеть вечными, никогда не исчезали.
— Правда? Ты хочешь сказать, что можно сделать так, чтобы мои песчаные замки не рушились?
— Не только они, но и все остальное тоже.
— Но как?
— Мы можем перейти в мир, где все вечно, — сказал дельфин Омер. — В Мир Света! Мир, где живут Бессмертные. Если мы попадем в этот мир, мы сможем все сделать вечным.
