Мартусе я позвонила уже поздним вечером.
– Нет этой бабы, – не дожидаясь моих расспросов, объявила она. – Представляешь, целый день звоню, никто не подходит к телефону. Сбежала она, что ли?
– Судя по тому, что делалось у меня…
– А что у тебя делалось?
– Приходила полиция, с меня снимали свидетельские показания.
– С ума сойти! И что?
Я пересказала свою беседу с полицией, а потом резюмировала:
– Твоя баба, скорее всего, сбежала. А Эва Томпкинс мертва, и это ее труп обнаружен в багажнике машины, что припарковалась рядом со мной в этом Зволле. Теперь понимаешь, почему и я причастна к этой истории? Представляешь, подъезжает тип и паркуется рядом, а у него в багажнике труп. Судя по всему, Эвы Томпкинс.
– Что ты говоришь! – ужаснулась Мартуся.
– Во всяком случае, я пришла к такому выводу, а полиция не стала мои выводы опровергать…
* * *
Инспектор Рейкееваген ухватился за пришедший из Польши факс, как дьявол за душу пройдохи.
Сделан бы огромный шаг вперед, теперь имелось описание внешности подозреваемого. Конечно, если эта баба не наврала с три короба. Однако польская полиция уверяла, что свидетельница дала правдивые показания. Да, фоторобот оказался очень кстати!
Вскоре голландцам опять потребовалась помощь польских коллег. Домработница Эвы Томпкинс бесследно исчезла, и разумнее всего было разыскивать ее на родине, то есть в Польше. Поскольку у инспектора имелся польский адрес исчезнувшей леди, он снова обратился к полякам – с просьбой проверить, нет ли ее дома. На сей раз он оформил все необходимые документы, что потребовало уйму времени, уж очень неясной представлялась связь обнаруженного в Голландии английского трупа польского происхождения с польской уборщицей.
К тому же супруг Эвы, мистер Томпкинс, по-прежнему не давал о себе знать. Домработница сказала инспектору, что Томпкинс уехал то ли в отпуск, то ли в командировку, причем за неделю до смерти жены. Объявлять его в розыск оснований не было. Оставалось надеяться, что однажды он объявится сам по себе.
Уже на следующий день инспектор узнал, что Ядвиги Гонсовской в Польше нет. Да, она официально проживает в каких-то Ломянках под Варшавой, а Варшава, кажется, столица этой страны, но ее квартира стоит пустой – нет там ни ее родителей, ни ее младшей сестры, ни ее еще более младшего брата, всех их словно корова языком слизнула. Дом оставили под присмотром соседки, которая поливает цветочки и кормит кошку.
Более того, польские коллеги преподнесли голландскому собрату неожиданный подарок – устроили нечто вроде конференции на двух языках. Инспектор Рейкееваген позвонил в квартиру соседки, телефон которой любезно сообщили поляки, и лично допросил упомянутую особу. Других возможностей для связи у него не было. Похоже, в этой подваршавской дыре не слышали ни о компьютере, ни об Интернете, ни об эсэмэс-сообщениях. По словам соседки, она до смерти боялась всех этих новомодных штучек.
Зато о семействе Гонсовских она знала все.
– Ихняя Ядя, почитай, уже год как в Англии сидит, – докладывала соседка, а некий Анджей Блажей, помощник комиссара, очень способный к языкам молодой человек, синхронно переводил ее показания на английский, прижав к уху телефонную трубку. – Иногда звонит, но чаще письма шлет. Она там у одной такой работает, по фамилии не то Топис, не то Томис, из наших тоже, Эва зовут, за англичанина вышедши. Какая-то ихняя дальняя родня, седьмая вода на киселе. Дом большой, но детей нет, так что Ядя очень довольна. И Эва эта по-нашему говорит, Яде никаких проблем, вот только с мужем какие-то проблемы, она его малость боится. Эва то есть боится, уж больно он ревнивый. Так Ядя пишет. Теперь его там нет, Ядя писала в Америку уехал бизнес делать, но уж, поди, скоро воротится. А Эва модой занимается, тоже неплохо зарабатывает, но куда там ей до евонных денег! Где мои соседи Гонсовские?
Дак ведь отпуск, они все к морю поехали, Ендрусь в каком-то лагере в Бещадах, а Бася на Мазурах, тоже целая группа. А чего случилось-то?
Инспектор через переводчика поинтересовался, не собиралась ли Ядя из Челси тоже куда-нибудь в отпуск. Соседке об этом ничего не известно, в письмах Ядя об этом не писала. А что, ее там нет, в Лондоне? Может, и уехала, раз хозяев нет, но ненадолго, дня на два-три, она там нашла знакомую какую-то, в Лондоне, значит, у нее гостит. Нет, ни фамилии, ни адреса знакомой она не помнит, хотя в письмах Ядя об этом писала. Ага, вспомнила имя знакомой, Юстина. А чего случилось-то?
От малолетних Ендруся в Бещадах и Баси на Мазурах вряд ли будет какой толк, а вот родители Гонсовские – другое дело. И Анджей Блажей по собственной инициативе поинтересовался у говорливой соседки, не знает ли она их адреса на море.
Оказывается, знала не только адрес, но и телефон. А чего случилось-то?
– Ничего особенного, – ответил находчивый помощник комиссара, – просто пани Эву Томпкинс срочно разыскивают по работе, не могут найти, номер ее сотового потеряли и теперь пытаются разыскать через домработницу. А той нет, вот и подумали – не найдут ли в Польше. Спасибо пани за помощь.
Осчастливив голландского коллегу новыми надеждами, молодой человек отправился звонить Гонсовским из другого места, понимая, что при этой бабе ничего лишнего нельзя говорить – вон как уши навострила. Позвонил из ломянковской комендатуры. После чего инспектор Рейкееваген попросил английскую полицию разыскать в Уайтчепеле по такому-то адресу особу по фамилии Сейка, зовут Юстина. Английские коллеги, в свою очередь, сообщили свежую информацию об Эве Томпкинс.
Час назад английским полисменам удалось выйти на некую миссис Миллз. Эта пожилая женщина проживала в соседнем доме с Томпкинсами. И она была единственная из соседей, кто хоть что-то мог сказать о погибшей. Да, она знает миссис Томпкинс, а ее собака знает эту леди еще лучше, и данное обстоятельство создает определенные проблемы. Миссис Томпкинс любит собак, Роза это чувствует и отвечает ей взаимностью – как увидит, всегда бежит к ней, пытается прорваться сквозь решетку в садик Томпкинсов. Собственно, из-за Розы они и познакомились. Именно Роза унюхала, что ее любимая соседка уезжает, и, вырвавшись наружу, бросилась к ее машине. Только благодаря этому миссис Миллз и узнала об отъезде соседки. Со всей ответственностью она заявляет, что к этому времени мистера Томпкинса уже с неделю не было дома. Осталась лишь прислуга, с которой очень трудно общаться. Что она еще может сообщить? Да больше и нечего, разве вот только… если это полицию интересует… у нее создалось впечатление, что брак Томпкинсов нельзя назвать счастливым. Оно и не удивительно, ведь миссис Томпкинс – молодая интересная женщина, а ее супруг – старый надутый индюк. И собак не выносит. Но отношения у них плохие не только из-за собак…
Английские коллеги инспектора Рейкеевагена обошли всех соседей Эвы Томпкинс, но только миссис Миллз могла хоть что-то сказать об Эве. В доме напротив сообщили лишь, что в интересующем полицию доме живут две очень красивые женщины, одна совсем молодая, вторая постарше, и пожилой джентльмен. Младшая из леди почти все время дома, старшую они видят реже. А в общем, соседи ведут нормальный, спокойный образ жизни, никаких эксцессов. Никого там нет? Ничем не можем помочь, впрочем, в сезон отпусков это не редкость.
