– Станислав, пойдем, пообедаем, я тебя угощаю.
– Да ну, брось Леонид Васильевич, какой обед, какое угощение! Мне через два часа надо вернуться на полигон, а до этого я должен кучу бумаги извести, написать несколько записок, отдать поручения. Всех этих узкоглазых надо где-то устроить и чтобы все было…
– О чем тут думать! Слушай, Станислав, пусть они живут в наших казармах.
– Если бы так! В казармах жить им не разрешили, их будут привозить и увозить. Поучат немного и увезут.
– В «Метрополь», что ли? Надолго они к нам?
– Пока еще толком не знаем. Это будет отдельное распоряжение. Самое противное, знаешь что, Леонид Васильевич?
– Что?
– А то, что нет на них никаких бумаг. Нет письменных приказов, все делается по телефону, устно. И представляешь, если что, то крайним окажется полковник Брагин.
– Представляю, Станислав Станиславович, сам не раз оказывался в подобных ситуациях.
– Вот, я знал, что ты меня поймешь, посочувствуешь.
– Да что тут сочувствовать, беги уж, а то я тебя отвлек.
– Ты подъезжай со своим майором, я посмотрю на него и другие посмотрят.
– Хорошо, договорились.
Мужчины пожали руки и довольные друг другом отправился в разные стороны. Брагин – по делам, Бахрушин – в столовую. Но закончить обед Леониду Васильевичу не удалось. Он успел съесть лишь салат и чашку бульона, как в столовой появился капитан Альтов. Лицо Валерия было бледным, он озирался по сторонам.
И Бахрушин понял, Альтов ищет именно его.
Он приподнялся со своего места – слава богу, за столиком сидел один – и махнул рукой. Альтов почти бегом направился к нему.
– Ну, что стряслось? Садись, – Бахрушин кивнул, указывая на пустое кресло.
Альтов уселся, положил, как школьник, руки на стол и посмотрел на Бахрушина. Тот взял салфетку, вытер губы.
– Леонид Васильевич, извините, что не вовремя, но дело срочное.
– Что-то у тебя сегодня, Альтов, второе срочное дело. Одно с самого раннего утра, а второе во время обеда. Наверное, и на ужин ты мне испортишь настроение.
– Я не виноват, – пожал плечами капитан Альтов.
– Говори что стряслось.
Но Альтов говорить не стал и Бахрушин понял, что разговор должен произойти наедине, без посторонних глаз и ушей. Он отодвинул поднос и уже через пять минут они входили в кабинет Бахрушина.
– Леонид Васильевич…
– Ладно, говори, – Бахрушин закурил, подвинул к себе большую хрустальную пепельницу. – Говори, Альтов, чего тянешь резину?
– Узкоглазого.., корейца-сектанта убили, Леонид Васильевич! – каким-то надломленным голосом в конце концов произнес Валерий Альтов.
– Повтори, что ты сказал? – словно бы не веря услышанному, пробормотал полковник Бахрушин.
– Корейца убили, полтора часа назад его нашли в лесу мертвого. Квартиру перерыли, ничего не обнаружили. Никаких следов пакета, который ему передал генерал.
Леонид Васильевич снял очки и принялся вертеть их в толстых пальцах, то и дело глядя на окно сквозь линзы, словно бы он мог увидеть в стеклах очков то, о чем ему рассказывал капитан Альтов. Полковник поворачивал очки и так, и эдак и в конце концов, водрузил их на нос и исподлобья, поверх линз посмотрел на подчиненного.
– Естественно, Альтов, вы не видели как это произошло?
– Не видели, – признался капитан. – Мы упустили его в районе Манежной площади.
– Хорошо работаете, ничего не скажешь! Я думал, вы землю будете рыть.., а ты говоришь, упустили Корейца…
– Он почувствовал, что за ним следят.
– Так значит, он почувствовал? – пробормотал Бахрушин.
– Да, почувствовал.
– А что же вы так следили, что он почувствовал? Вас что, не учили, как это надо делать?
– Учили, Леонид Васильевич, но и он ученым оказался.
– Не такой уж он, выходит, ученый, если его убили почти у вас на глазах.
– Да. Мы нашли его.., правда.., он уже был мертв.
– И наверное, он много с кем встречался до того, как вы его упустили?
– Ни с кем он не встречался, Леонид Васильевич.
– А чем же он тогда занимался?
– Я напишу отчет.
– Конечно, напишешь отчет. Но мне, честно говоря, твой отчет сейчас не нужен. Рассказывай, как все было по порядку, человеческим языком и без желания себя обелить, главное старайся ничего не упустить.
У Бахрушина уже появилась мысль, но ее еще следовало проверить. Альтову он пока ничего не говорил.
Альтов рассказывал, стараясь не упускать никаких подробностей. Где, куда зашел кореец, что ел, что пил. Полковник Бахрушин слушал, и на его лице то и дело появлялась и исчезала скептичная улыбка.
– Говори, говори, – бормотал он, когда Альтов замолкал.
– ..Вот, вроде бы, и все.
– Весь твой рассказ занял девять минут тридцать секунд, – констатировал полковник ГРУ.
– Не много информации, – согласился капитан Альтов.
– Да, не много. А тебе не приходила в голову мысль, капитан, что за корейцем следили уже тогда, когда вы снимали его из машины?
– Может быть. Я тоже об этом подумал.
– Придется, наверное, тебе, капитан, просмотреть всю видеозапись. А теперь расскажи, что ты видел на месте преступления, и кто занимается этим делом.
– Прокуратура, МУР. Все как положено, все как всегда.
– Пакета, естественно, в кармане у корейца не нашли.
– А вы откуда знаете? – Альтов вскинул голову, а ведь до этого он смотрел на потертый, истоптанный ногами полковника ковер.
– Думаю, что его не было, – пробормотал полковник Бахрушин.
– Действительно не оказалось.
– А что еще исчезло?
– Все остальное оказалось на месте. В карманах были деньги.
– Денег немного?
– Да, Леонид Васильевич, семьсот долларов и три миллиона «российскими».
– Документы, естественно…
– Да, документы были.
– Оружия у корейца не нашли.
– Оружия не было, если не считать нож с выдвижным лезвием.
– Ну это не оружие. Я имел в виду огнестрельное.
– Нет, пистолета не нашли.
– Убили его чисто?
– Да, в общем-то, чисто. Никто не видел, никто ничего не слышал. Судя по следам, его убили там же в лесу, убийц, как минимум, трое.
– Значит так, Альтов, возьмешь видеозапись и просмотришь. Погоняешь ее на видеомагнитофоне туда-сюда и может, что-нибудь увидишь, может, найдешь, кто еще наблюдал за корейцем-сектантом.
