— У вас в Совете нет никого, кто был бы на короткой ноге с исконными североамериканскими страшилками?
— Трудно себе такое представить, — тихо произнес я. Индеец Джо, Слушающий Ветер, входил в Совет Старейшин, являясь одновременно кем-то вроде индейского шамана. Целитель, специалист по экзорцизму и восстановительной магии. И очень достойный тип. Любитель животных.
— Но кто-то один — предатель, — так же тихо заметила Мёрфи. — Так?
— Угу, — согласился я. — Кто-то.
Мёрфи кивнула, вглядываясь в ветровое стекло.
— Самое опасное в предательстве то, — осторожно произнесла она, — что исходит оно обычно от того, кого ты считаешь неспособным на такую гадость.
Я не ответил. А еще через минуту ее машина, хрустнув колесами по гравию, остановилась на стоянке у моего дома.
Я взял сумку, кулер, посох и выбрался из машины.
— Позвони, как только что-то узнаешь, — сказала она.
— Угу, — кивнул я. — А вы не рискуйте, если вдруг напоретесь на что-нибудь.
Она покачала головой.
— Они не дети тебе, Гарри.
— Все равно. Все, что от вас зависит, чтобы защитить их в больнице…
— Не напрягайся, — вздохнула она. — Твои оборотни не останутся без присмотра. Я за этим прослежу.
Я кивнул и ненадолго закрыл глаза.
— Гарри?
— Чего?
— Ты… Вид у тебя неважный.
— Ночь тяжелая выдалась, — буркнул я.
— Да, — кивнула она. — Это мне немного знакомо.
Мёрфи это знакомо. Чего-чего, а психических травм на ее долю выпало в избытке. И смерть друзей она тоже видела.
В памяти против воли всплыли события, со времени которых прошло несколько лет, — ее бывший напарник Кармайкл, наполовину выпотрошенный и истекший кровью на белом больничном кафеле.
— Прорвусь как-нибудь, — буркнул я.
— Еще бы не прорвался, — вздохнула она. — Просто… Просто это можно делать по-разному, Гарри. И одни способы легче других. Мне не все равно, что с тобой случится. И я здесь, рядом.
Я не открывал глаз, чтобы не осрамиться, расплакавшись как девчонка. Говорить я тоже на всякий случай ничего не стал, только кивнул.
— Ты уж поосторожнее, Гарри, — сказала она.
— Ты тоже, — отозвался я. Это прозвучало немного бледновато. Я помахал ей медицинской сумкой и начал спускаться к своей двери, к Моргану.
Должен признать: очень мне неприятно было слышать шум отъезжающей машины друга.
Я выбросил эти мысли из головы. Травмированный или нет, рассыпаться на части я успею и потом.
А пока меня ждет работа.
Глава седьмая
Морган проснулся, когда я отворил дверь спальни. Выглядел он паршиво, но не хуже, чем прежде, даже на щеках появилось некоторое подобие румянца.
— Я сейчас, только за сожителями своими прослежу, — сказал я, ставя сумку на тумбочку.
Он кивнул и закрыл глаза.
Я вывел Мыша прогуляться до почтового ящика. Он казался необычно настороженным, внимательно принюхивался ко всему, но признаков тревоги не выказывал. Мы дошли до дворика, отведенного для его серьезных дел, и вернулись в дом. Мистер, моя домашняя серая пума с коротким хвостом, ждал у двери и сделал попытку выскочить. Я перехватил его — не без труда: веса в нем без малого тридцать фунтов. Он смерил меня неодобрительным взглядом, потом отвернулся, задрал обрубок хвоста и царственной походкой проследовал на свой обычный наблюдательный пункт на одной из книжных полок.
Пока я запирал дверь, Мыш, склонив голову набок, внимательно наблюдал за мной.
— Тут кто-то нехороший околачивается, — объяснил я. — И ему может вздуматься послать мне весточку. Мне не хотелось бы, чтобы он использовал для этого Мистера.
В ответ Мыш негромко зарычал.
— Кстати, если на то пошло, и тебя тоже, — добавил я. — Не знаю, известно ли тебе, кто такой Перевертыш, но враг он серьезный. Так что давай поосторожнее.
Мыш обдумал услышанное и зевнул.
Я невольно усмехнулся:
— Гордость превыше всего, так, малыш?
Он вильнул хвостом и потерся лбом о мою ногу: ему явно нравилось, когда он заставлял меня улыбаться. Я удостоверился, что обе пары мисок наполнены едой и водой, и вернулся к Моргану.
Температура у него поднялась на полградуса, его явно мучили боли.
— Это не слишком сильные средства, — сообщил я, расстегивая сумку. — Большую часть мы с Билли прикупили в Канаде. Но тут немного кодеина от боли и все необходимое для капельницы. Плазма, антибиотики и все такое.
Морган кивнул. Потом нахмурился — к этому выражению его лица при общении со мной я привык. Взгляд его буквально впился в мое лицо.
— Мне кажется, или от вас действительно пахнет кровью? — спросил он.
Черт. Для парня, стоящего, можно сказать, одной ногой в могиле, он сохранял отменную наблюдательность. Энди ведь не истекала кровью, когда мы несли ее на моем плаще — так, царапины и ссадины, хотя и в большом количестве.
— Угу, — подтвердил я.
— Что случилось?
Я рассказал ему про Перевертыша и о том, что произошло с Кирби и Энди.
Он устало покачал головой:
— Именно поэтому мы не поощряем участия дилетантов в работе Стражей, Дрезден.
Я насупился, принес таз теплой воды, антибактериальное мыло и принялся обрабатывать его левую руку.
— Ну… да. Что-то я не видел Стражей, занимающихся этим делом.
— Чикаго — зона вашей ответственности, Страж Дрезден.
— Вот я там и оказался, — буркнул я. — И если бы не помощь этих ребят, меня бы уже не было в живых.
— Так вызвали бы подкрепления. Вы не должны строить из себя супергероя, бросая при этом овец на растерзание волкам. В конце концов это люди, которых вам положено защищать.
— Неплохо придумано, — согласился я, вынимая из сумки пузырь физиологического раствора и подвешивая его к заделанному в стенку над кроватью крючку. Потом проверил трубку. Воздушные пузырьки… плохо. — Именно этого нам сейчас и не хватает: толпы Стражей в Чикаго.
Морган хмыкнул и немного помолчал с закрытыми глазами. Мне даже показалось, что он снова вырубился, но он просто думал.
— Должно быть, он прибыл сюда по моим следам.
— А? Кто?
— Перевертыш, — ответил он. — Из Эдинбурга я бежал через Небывальщину в Таксон. Оттуда в Чикаго ехал на поезде. Должно быть, когда поезд проходил по его территории, он меня и почуял.
— Но зачем ему это?
