– Значит, его величество пошлет меня в Англию?
– Не знаю. Он ненавидит англичан. Но клянусь всеми святыми, настанет день, когда мы растопчем их в прах. Мы будем ломать этим еретикам кости, пока они не запросят пощады и не согласятся принять блага истинной веры.
– Аминь, – сказал Бласко. – Но не мог бы я задержаться здесь ненадолго? Ведь брат женится не каждый день.
– Король не потерпит никаких задержек. Вам известно о последних «подвигах» этих грабителей? Хокинс и его молодой племянник Дрейк[20]не единственные наши враги. Вся Англия насмехается над нами. Еретичка конфисковала деньги, которые генуэзские банкиры послали Альбе,[21]чтобы заплатить нашим войскам во Фландрии. Король возмущен. Он собирается положить конец этим выходкам и показать англичанам все могущество Испании. Так что, друг мой, готовьтесь к отъезду. Задержка на службе королю бывает опасна. Бласко понял, что ему придется ехать.
В маленькой спальне таверны, где Бласко не мог вы прямиться, чтобы не удариться головой о потолок, он рассказал обо всем Бьянке.
– Не думай, что мы не встретимся снова. Я должен ехать в Мадрид, но потом пошлю за тобой, и ты приедешь ко мне. Думаю, мы отправимся за море – возможно, в Англию.
– Ты клянешься, что пошлешь за мной?
– Пошлю, и ты приедешь ко мне.
– Ради этого я готова бросить все.
– Обещаю, что тебе не придется долго ждать.
– Надеюсь, ведь я не могу жить без тебя!
– Клянусь тебе, Бьянка, что у меня никогда не было такой девушки, как ты.
– Но у тебя их было так много!
– Поэтому я и уверен в своих словах.
– Только пошли за мной, – сказала Бьянка, – и я приеду, где бы я ни была.
Бласко покинул Севилью за три дня до свадьбы.
Он задержался, насколько мог, и, проведя последнюю ночь с любовницей-цыганкой, рано утром, прежде чем солнце начало припекать, выехал на север, в сторону Мадрида.
В столице Бласко приняли с уважением и, прежде чем он провел в городе сутки, вызвали в Эскориал к королю.
Это превзошло все ожидания Бласко. Он стремился занять место при дворе, но после встречи с Бьянкой стал к этому равнодушен. Однако вызов к королю заставил его выбросить из головы даже тоску по Бьянке, – с непривычной для него нервозностью он думал, что это может означать.
Не теряя времени, Бласко прискакал в огромный дворец-монастырь, мрачно вырисовывающийся на фоне Сьерра-де-Гуадаррамы. Он испытывал дурные предчувствия, проходя через ворота к величавому зданию, в котором король Филипп проводил большую часть жизни.
– «Почему этот таинственный, надменный и безжалостный человек, преданный долгу религиозный фанатик послал за мной?» – думал Бласко.
Он начал рыться в памяти в поисках проступка, который мог показаться коронованному аскету страшным преступлением. Позднее он узнал, что многие испытывали подобные чувства перед аудиенцией у Филиппа Испанского в одном из его дворцов в Мадриде и Вальядолиде или самом Эскориале.
Бласко вели по длинным коридорам, вызывающим у него клаустрофобию не столько из-за низких сводчатых потолков, сколько из-за его душевного состояния; вели мимо стражников, стоящих неподвижно, словно деревянные статуи, мимо безмолвных пажей, которые выглядели так, будто считали грехом улыбаться или разговаривать в подобном месте. Пройдя через несколько просторных комнат, украшенных изделиями из сарагосской бронзы и с полами, вымощенными белым и черным мрамором, он оказался в библиотеке, где за столом сидел сам король.
Филипп был маленьким человечком со светло-голубыми глазами и настолько светлыми волосами, что Бласко не мог разобрать, седые они или нет. Он шагнул вперед и опустился на колени. Голосом, лишенным каких-либо эмоций, Филипп велел ему встать и взмахом руки дал понять остальным присутствующим, что желает остаться наедине со вновь прибывшим. Бласко поднялся и застыл в почтительной позе.
Несколько секунд король молча смотрел на лежащие перед ним бумаги, потом осведомился, не поднимая взгляда:
– Вы Бласко Каррамадино из Севильи?
– Да, ваше величество.
– Вы хотите занять место при дворе?
– Я жажду служить вашему величеству.
Холодные голубые глаза устремились на него.
– Через несколько дней вы покинете Испанию и отправитесь в Париж.
Бласко поклонился.
– Ваш отъезд пройдет без всякого шума. Я выбрал вас для этой миссии, так как вы здесь никому не известны. В Париже вы будете жить на положении простого испанского дворянина. Никто не должен знать, что вы прибыли от меня.
– Никто этого не узнает, государь.
– Я хочу, чтобы вы передали сообщение персоне весьма высокого звания, причем это сообщение будет устным. Оно слишком важно, чтобы его доверить бумаге или передавать по обычным каналам.
– Я польщен оказанной мне честью, ваше величество.
– Ваша миссия отнюдь не опасна, но вы будете единственным источником, через который сообщение достигнет французской королевы-матери.[22]Крайне важно, чтобы вы ни с кем об этом не говорили. Я требую от вас соблюдения тайны, сеньор Каррамадино, а не хитрости или даже отваги.
– Государь, я буду служить вам и Испании по мере моих сил.
– Тогда слушайте внимательно. Прибыв в Париж, вы найдете какой-нибудь способ поговорить с королевой-матерью. Это не должно быть обычной аудиенцией, где, несомненно, будут присутствовать другие – пусть даже невидимо для вас. Вы должны улучить момент, чтобы шепнуть королеве несколько слов во время танцев или просто проходя мимо. Вам придется действовать самостоятельно, так как, если я попрошу моего посла в Париже оказать вам помощь, вы сразу станете заметным. Я слышал, что вы умны, так постарайтесь этим воспользоваться. Как испанский дворянин из видного семейства вы будете допущены ко двору при правильном поведении.
– Я не вижу особых трудностей в исполнении приказа вашего величества.
