Не удалось. Отчислили за академическую неуспеваемость по предмету «рисунок». Остальные были «четверки», «пятерки», поэтому меня взяли в МГЗПИ. Короче – заочный педагогический. Русская литература. Это было гораздо более «мое». Говорят, неплохо получалось, ученики до сих пор звонят, взрослые уже.
Очень. Проблемы бывали только с администрацией из-за несоблюдения программы и моей социальной «неформатности».
Да не-ет… До диссидента я не дотягивал. Хоть и считал, что каждый порядочный человек в нашей стране должен отсидеть, но сам туда не стремился. Однако все читал. А «голоса» у меня дома с 1968 года слушали. И папа с мамой меня от радио особо не отодвигали. Так вот все и шло потихоньку до 1990 года.
Значки как источник… холодильника
Не спрашиваю про учительскую зарплату…
Да уж. Но в 1990 году уже ходил туда не за зарплатой. А получать удовольствие и доставлять его, по возможности, другим.
А деньги, простите за нескромный вопрос, откуда возникали?
Семья финансово всегда висела на папе. Свои маленькие деньги я просто отдавал маме и больше ни о чем не беспокоился. Папа умер внезапно, в командировке на БАМе. Ему и шестидесяти не было. Я увидел, что мама в растерянности, и понял, что надо зарабатывать самому.
А как – тоже было понятно?
Поначалу – нет. Мысли были либо стандартно-советскими – я даже поступил в аспирантуру и начал писать литературоведческие статьи, либо глупыми: например, была довольно абстрактная идея открыть кафе или пиццерию.
А чем идея плоха?
Жена так взглянула на меня! Она сразу поняла, кто в этой пиццерии будет пахать, а кто – обдумывать. Что касается заработка литературоведением, то за статьи в литературный словарь, сданные в 1988 году, мне выписали гонорар в 1992 году. Я даже не поехал его забирать.
Так на что же жили?
И жили неплохо. Дело в том, что я всю жизнь коллекционировал значки. Попав в финансовую яму, я стал на них зарабатывать, покупать-продавать. Рижский рынок, Измайловский «Вернисаж», Арбат. Конечно, можно было и по башке получить, но деньги пошли. Я враз стал состоятельным человеком. Ходил на рынок за продуктами, угощал маму и жену мороженым в «Баскин Робинc». Это стоило фантастически дорого.
Да, в 1991 году я себе такое буржуинство позволить не мог…
Более того, мы купили в дом стиральную машину «Вятка-автомат», холодильник «Минск» и подержанный телевизор «Рубин» с корейским кинескопом. Я вдруг почувствовал себя настоящим мужчиной. Венцом стала поездка, которую купил для мамы: по Европе, по тем местам, которые она завоевывала. Или отвоевывала?
Одно непонятно, Борис Эрленович. Почему вы сейчас в рекламе, а не в фалеристике или в антикварном бизнесе?
Были проблемы с милицией. Иностранцы не хотели менять доллары по ублюдочному официальному курсу. А за продажу на валюту забирали в отделение.
В кутузку забирали?
А как же! Дважды. Этого хватило для понимания, что курс взят неверный. Да и не стоять же всю жизнь на Арбате?
От первого лица
…Мне так всю дорогу везло, что я всегда делал только то, что хотел. Например, отдыхал по два месяца, еще до учительства. А пока папа не умер, я вообще вел расслабленный образ жизни.
Но жизнь заставила – и вот перестроился…
…Короче, я и деньги делал, и коллекцию собирал. Сначала российские наградные и памятные знаки. Потом начал советские знаки собирать, до 1945 года. Потрясающие по своей монументальной антиэстетике. Между прочим, лучшая коллекция в Москве…
«Пацаны» с РосАвтоБиржи
Ближе к весне 1991 года у меня родился сын. С деньгами было нормально, но не было стабильности. И я решил затеять что-то более основательное, нежели уличная торговля.
Хорошее времечко нашли. Аккурат под путч.
Да уж. Наташка кормила, я ее обманывал, чтобы молоко не пропало, говорил, что еду за значками, а сам ходил к Белому дому. Когда стало ясно, что «наши» победили, проникся необычным чувством: впервые Россия заслужила право стать объединяющим центром. Не оружием, не армией, не как империя, а как очаг свободы. Вот такой я был великовозрастный и наивный…
А в сентябре мои знакомые сказали, что пацаны с биржи, которым чуть за двадцать, торгуют всем, вплоть до пароходов. И пацанам нужна реклама. Я спросил, что это такое, но, поскольку в моем жанре явно наступал кризис, на первую встречу с упомянутыми молодыми людьми все же пошел.
Что было предложено?
Должность начальника отдела рекламы. Из одного человека, естественно. Меня. И даже зарплата, тысяча рублей.
Я уже не помню, много это или мало.
Точно – не мало. На жизнь хватило бы. Проблема была в том, что за неделю арбатского стояния я получал впятеро больше. Поэтому соглашаться было тяжело. Посоветовался с женой. Жена попалась не слишком меркантильная, сказала – думай сам. И я решил получить за чужой счет еще одну профессию. Далее начались чудеса, но вряд ли это интересно.
Наверняка интересно.
