Лаборатории переполнены инженерами и учеными с самыми высокими результатами теста IQ. Но в этом море талантов лишь некоторые стали звездами, а остальные работают с весьма средней производительностью. Разница между звездами и остальной массой не в научном, а в эмоциональном IQ. Они гораздо лучше умеют мотивировать себя и превращать неформальные сети знакомств во временные ситуативные команды{17}.
В своей пионерской работе, посвященной определению и оценке лидерских способностей, Майкл Ломбардо и Роберт Эйхингер также отмечали, как важно понимать других людей и самих себя. Например, они считают, что понимание окружающих (что в сочетании с рядом других умений называют «управлением людьми с разными деловыми качествами») – ключ к эффективности менеджера, хотя это один из навыков, которыми труднее всего овладеть. Более того, среди «факторов неудачи», точнее причин провала руководителя, указывают «неумение создать команду» и «равнодушие к окружающим»{18}.
За 30 лет преподавания и коучинга для топ-менеджеров я сталкивался с тысячами руководителей, обладавших исключительными познаниями и опытом в предпринимательстве, но абсолютно не понимавших своих сотрудников. Они отлично разбирались в бизнесе, продуктах, рынках и индустриях, были прекрасными техническими специалистами – и при этом оставались полными дилетантами в искусстве познания людей. Изо всех сил стараясь сформировать команды, воодушевлять людей, создавать атмосферу доверия, разрешать конфликты и устранять проблемы подчиненных, они совершали ошибку за ошибкой. В итоге, какими бы прекрасными техническими директорами ни были эти руководители, все их усилия терпели неудачу. Зачастую провалы обусловливались непониманием того факта, что организация – это социальная структура, действующая благодаря людям. Некоторым СЕО, кому в достаточной степени присуще внутриличностное познание (то есть интуиция), удавалось восстановить утраченные позиции. Иными словами, руководителю, понимающему, что ему не хватает знания людей, и осознающему важность такого способа познания, проблему помогут решить коучинг, обучение и саморазвитие. Однако для многих топ-менеджеров это по-прежнему белое пятно в их деятельности, они попросту не понимают необходимости саморазвития в этой области и, соответственно, рискуют карьерой.
Наконец, существует так называемое уличное знание. Одни прекрасно знают, что и как работает в этом мире. Другие обладают глубокими книжными знаниями, но наивны в жизни. Итак, уличные знания – это понимание того, что происходит вокруг на самом деле, способность точно оценить ситуацию и одновременно риски и выигрыши, возможные при том или ином образе действий. Я говорю об уличных знаниях как о кумулятивном пути познания, поскольку он представляет собой сплав процедурного, институционального, а также межличностного и внутриличностного способов познания. Человек, наделенный уличным знанием, понимает мотивацию и поведение групп людей, способен интуитивно управлять окружающими и достаточно знает самого себя, чтобы определить, как лучше отреагировать в той или иной ситуации. Уоррен Баффет, «Оракул из Омахи», обладает феноменальными уличными знаниями в области инвестирования. Как и все люди с таким типом власти знания, иногда он ошибается, но рекорд, установленный его холдингом Berkshire Hathaway, – достаточное свидетельство того, что гораздо чаще он бывает прав.
Существуют ли иные методы познания? Возможно. Егеря предчувствуют, как поведет себя их добыча, фермеры ощущают почву, солнце, дождь и рост растений, капитаны кораблей знают закономерности движения своих судов на волнах. Тайгер Вудс обладает необъяснимой способностью взглянуть на мягкий клочок зелени и понять, как нацелить мяч в лунку, какую силу удара приложить и как рассчитать траекторию его движения. Есть какой-то прием воздействия, который использовал Роберт Кеннеди в ночь убийства Мартина Лютера Кинга-мл. в 1968 году, выступив перед многотысячной толпой в Индианаполисе, когда многие намеревались перейти к насилию, и убедив людей мирно разойтись по домам.
Какой бы полной ни была система способов познания мира, очевидно, что существуют и другие методы, каждый из которых имеет ценность в зависимости от потребностей и обстоятельств. Когда кто-нибудь демонстрирует высокий уровень знаний и навыков в любой области, я уважаю их, особенно если они значительнее моих и имеют для меня ценность. Предположим, в Хельсинки мне предстоит встреча с партнером по бизнесу – экспертом в весьма важной для моей компании области управления цепочкой поставок. Он точно гораздо опытнее меня, и, скорее всего, я буду полагаться на его мнение в данном вопросе. Я могу сам обратиться к нему за советом, направить его к тому, кто нуждается в идеях такого специалиста, или попросить принять участие в решении какой-нибудь проблемы. Если его квалификация выше моей, он может стать для меня тем же, кем профессор Кингсфилд был для Джеймса Харта. Вот что наделяет его властью знания в моих глазах.
Власть в лицах
Майя Энджелоу
В своей книге I Know Why the Caged Bird Sings («Я знаю, отчего птица поет в клетке») Майя Энджелоу писала: «Все знания подобны валюте, курс которой постоянно зависит от рынка». Этими словами она гораздо красноречивее меня сообщила, что знание имеет власть только в том случае, когда его ценят. За свою жизнь Энджелоу успела побывать кондуктором фуникулера, официанткой, поваром, учительницей, писательницей, поэтессой, певицей, актрисой, танцовщицей, режиссером, продюсером, журналистом и участником движения за гражданские права. С 1981 года она занимала позицию профессора американистики на кафедре им. Рейнольдса в Университете Уэйк Форест, в 1993 году Билл Клинтон обратился к ней с просьбой прочесть ее стихотворение «На пульсе утра» во время его инаугурации. Впрочем, Энджелоу больше известна как поэтесса и автобиограф. Среди более чем тридцати написанных ею книг шесть – автобиографии, начиная с уже упомянутого романа I Know Why the Caged Bird Sings (1969) и заканчивая последней книгой A Song Flung Up to Heaven («Песня улетела в небеса», 2002). Принадлежащие перу Энджелоу автобиографические романы свидетельствуют, что большая часть ее жизни была посвящена самопознанию, поэтому судьбу Майи можно считать образцом межличностного и внутриличностного методов познания мира.
