На рыбалку компания отправилась вечером. Дорога к озеру проходила через лес. Нюся высунула из рюкзака усатую мордочку, с любопытством оглядывая окрестности. «Мур! – кончики кошачьих ушек нервно подрагивали. – Какой страшный лес. Но как он меня манит! Вот вылезу из рюкзака, буду рычать, выслеживать добычу и охотиться!»
Бабушка, словно настоящий разведчик, обратила внимание на странный дорожный знак по пути к озеру. На знаке была изображена лисица.
– Витёк, ты у нас Ласточку водишь, должен все знаки знать. Расскажи-ка, что это за лисичка?
– Уж двадцать пять лет водительского стажа имею, а такой знак вижу впервые, – растерянно отозвался дядя Витя.
– А я знаю! – выкрикнула Маша. – Это значит: «Осторожно, лисы». Здесь лисицы водятся, а некоторые из них бешенством болеют. Если такая укусит – всё, верная смерть. Мне папа рассказал, а он – кандидат технических наук и врать не будет. Так что как хотите, а я к лисам – ни ногой!
Тут дорога закончилась, за поворотом показалось озеро. В камышах виднелась рыбацкая вымостка, а на берегу имелось всё, что можно пожелать для хорошей рыбалки: мангал, лавки, столы и даже шезлонги.
Пока бабушка дремала в шезлонге под лучами ласково пригревающего вечернего солнышка, а дедушка, Маша и дядя Витя забрасывали удочки, Нюся решила исследовать незнакомую местность. Запахи леса будоражили кошкино воображение и манили куда-то вдаль.
Вдруг у Нюси почернело в глазах от ужаса. Из-за огромной сосны, полускрытое высокой травой, таращилось странное существо с большими зубами и толстым лопатистым хвостом. Посмотрело-посмотрело оно на Нюсю, махнуло ей на прощанье своей лопатой и скрылось в гуще леса.
Так и не успев поохотиться, Нюся решила, что гораздо безопаснее вернуться назад и поесть нормальной человеческой пищи, ухи там, к примеру, или приготовленной на мангале рыбки. Бабушка вела себя странно: сидела на корточках и разговаривала с кустами.
– Кис-кис-кис! – расслышала изумлённая Нюська. – Иди ко мне, я тебе колбаски ливерной дам.
«Мр-ры! Откуда здесь какие-то другие коты? Колбаску ливерную я и сама поем. Приваживает кого ни попадя, будто ей своей кошки мало!» От обиды и нестерпимого желания отведать колбаски Нюся даже стала переминаться с лапы на лапу. Вдруг в подушечки её передних лапок впилось что-то ужасно острое. «Мня-а-ау!» – раздался на всю округу обиженный вопль. Нюся стояла на свернувшимся в калачик ёжике и дико орала.
– Кыш, подлая! – прикрикнула на неё бабушка.
Нюська наконец соскочила с недовольно пыхтящего ёжика, и боль сразу же отпустила. Большой чёрный нос высунулся из колючего шарика и задвигался по направлению к ливерной колбасе. На глазах у изумлённой кошки под влажным чёрным носиком приоткрылась розовая пасть. Ёжик хрюкнул, чавкнул, прихватив кусок колбасы, и, пыхтя, скрылся в траве.
«Фыр! – скривилась Нюся. – Пока ты тут бездомных ёжиков прикармливаешь, родная кошка с утра уже голодает. Ну я вам всем покажу! Вот потеряюсь – ищите меня потом, мучайтесь». Обиженная Нюся отвернулась от бабушки и демонстративно исчезла в кустах.
Небо заволокло тучами, обещая дождь. Через два часа сидения на вымостке у дедушки с дядей Витей не было ещё ни одной поклёвки. Должно быть, перед сменой погоды у рыбы пропал аппетит. Маше всё это уже успело надоесть, и она пошла помогать бабушке накрывать на стол, тем более что в отличие от озёрных рыб она здорово проголодалась.
Нюся продолжала исследовать лес: отважно преодолела заросли высокой травы и лесных цветов, колючие сплетения дикой малины и ежевики. В глуши обнаружила небольшую полянку, посреди которой валялась ржавая моторная лодка. Откуда она там взялась, было совершенно непонятно.
Море жгучей крапивы, обвитые плющом старые деревья – всё это явно намекало на какую-то тайну, манившую кошку со страшной силой. «М-ра, м-ры! – насторожённо принюхивалась Нюська. – Кем-то странным здесь пахнет».
Тем временем бабушка и Маша с трудом увели незадачливых рыбаков с вымостки. Пока они, что-то громко обсуждая, выбирались оттуда, огромный белый баклан, шурша крыльями и сердито покрикивая, спланировал прямо на накрытый стол. Немного потоптался прямо по расставленной бабушкой закуске и начал нагло и беззастенчиво глотать куски венгерской колбасы.
– Ах ты, гад! – дядя Витя со всех ног бросился спасать ужин. – Да я тебе за такое…
Из-за дерева галопом выскочила кошка и тоже понеслась прямо на баклана, который при виде приближающихся с разных сторон охотников с недовольным клёкотом схватил последний кусок колбасы и взмыл вверх.
Нюсе не удалось вовремя затормозить, и бедняга со всего кошачьего разгона плюхнулась прямо в кастрюлю с куриным бульоном. Жирные брызги обдали дяди Витину рубашку. Бабушка с трудом тащила из супа Нюсю, а сама Нюся – куриную ногу.
– Спасайте Нюську! – верещала Маша.
На вытянутых руках, чтобы тоже не облиться бульоном, бабушка наконец достала мокрую кошку. Нюся рычала, не разжимая рта. Под озадаченную ругань дяди Вити бабушка сгребла её за шиворот, прихватив со стола средство для мытья посуды, и решительно отправилась к Балатону – отмывать от жира безмозглую животину. «Мур! – удовлетворённо жевала куриную ногу Нюся, вися на бабушкиных руках. – Хоть курочки съем!»
Замотав вымытую кошку в чистое полотенце так, что наружу торчали только усы, бабушка сказала:
– Вы как хотите, а я пойду с этим кошачьим чучелом домой, а то ещё простудится.
– Бабуля, я с тобой, – заявила Маша.
– Хорошо, – обрадовался дедушка. – Нам в плане ужина на природе конкуренты не нужны.
Ночью бабушке никак не удавалось заснуть. Тучи разогнало ветром, и небо озарил лимонножёлтый серп месяца. Бабушка крутилась на подушке, переживая, как там её рыбаки. Нюся сегодня ночевала вместе с ней. Кошка вытянула на дедушкиной половине кровати все четыре лапы и мирно сопела.
В начале шестого утра чуткую бабушкину дрёму прервал шум со двора. Вскочив с кровати, она выбежала из комнаты. Во дворе стояли почему-то очень перепуганные дедушка и дядя Витя и пили воду прямо из бутылки.
