Питт посмотрел куда-то в сторону, потер подбородок и вновь повернулся к экрану.
— Есть какие-нибудь мысли? — спросил он, наконец.
У Курта имелось одно предположение.
— Когда я был помоложе, мы с отцом подняли немало затонувших судов, — начал Остин. — Корабли тонут по самым различным причинам, но преднамеренно их пускают ко дну всего по двум. Ради страховки или чтобы скрыть что-то на борту. Как-то раз мы обнаружили одного парня с простреленной головой, но так и сидевшего за штурвалом с закрепленными ремнями безопасности. Оказалось, его застрелил партнер, а потом, чтобы замести следы, потопил яхту. Он и подумать не мог, что страховой компании вздумается поднять затонувшее судно, чтобы выручить за него хоть какие-то деньги.
Питт кивнул.
— Полагаешь, здесь тот же случай?
— Убить экипаж, пустить ко дну судно… Кто-то пытается что-то скрыть.
Дирк улыбнулся:
— Вот поэтому-то ты и зашибаешь кучу баксов, Курт.
— Это я-то зашибаю кучу баксов? — рассмеялся Остин в ответ. — Думать не хочется, сколько вы платите всем прочим.
— Сущие гроши, — парировал шеф. — Но неизмеримо больше, чем платил мне адмирал, когда мы только начинали.
Губы Курта Остина растянулись в улыбке. Питт уже как-то говорил, что его первая зарплата в НУПИ ушла на лечение сломанной руки, хотя в том месяце он рисковал жизнью с полдюжины раз. Впрочем, никто из них не занимался этим ради денег.
— Кристи Нордегрун, выжившая женщина, — продолжил Курт, — сказала, что не знает, что произошло, но лампы замерцали и начали взрываться, у нее зазвенело в ушах, ноги подкосились, и она потеряла сознание. По ее словам, прошло не менее восьми часов, прежде чем она очнулась. Она и сейчас плохо ориентируется, постоянно на что-нибудь натыкается.
— И о чем это нам говорит? — спросил Питт.
— Не знаю, — ответил Курт. — Возможно, применили какой-то нервно-паралитический газ или газо-наркотическую смесь. Но для меня это еще довод в пользу того, что там были не просто пираты.
— И что ты намерен делать?
— Спуститься к затонувшему кораблю и как следует там покопаться. Может, удастся выяснить, что они пытались от нас скрыть.
Дирк Питт обернулся на карту, висевшую за его спиной. Местонахождение «Арго» было помечено старомодной кнопкой.
— Если я не ошибся с определением вашего положения, глубина там около трех миль. У вас есть на борту какие-нибудь дистанционно управляемые подводные аппараты?
— Нет. Ничего такого, что может спускаться так глубоко. Но у Джо на Санта-Марии есть «Барракуда». Ее можно модифицировать, и мы вернемся сюда через несколько дней, максимум — через неделю.
Питт кивнул, словно обдумывая эту мысль, но Курт интерпретировал жест скорее как признание его энтузиазма, чем как разрешение на очередную вылазку.
— Ты заслужил небольшой отпуск, — сказал Дирк. — Отправляйся на Азоры. Свяжешься со мной, как только туда доберешься. Тем временем я над всем этим поразмыслю.
Курт знал этот тон в голосе руководителя. Дирк тщательно взвесит все возможности, но к моменту следующего звонка уже обязательно будет иметь на этот счет собственную точку зрения.
— Будет сделано, — сказал он.
Экран потух, и лицо Питта сменилось логотипом НУПИ.
В глубине души Остин знал, что в случившемся была какая-то загадка, но какая именно, сказать пока не мог.
Это могли быть «пираты», просто-напросто пытавшиеся замести следы. Возможно, они забрали наличность или другие ценности. Возможно, при захвате корабля убили парочку членов экипажа и решили скрыть произошедшее, застрелив остальных и потопив судно. Но даже при таком сценарии оставались вопросы.
Зачем поджигать корабль? Дым мог их выдать, что и случилось. Гораздо проще затопить судно и пустить ко дну, ничего не взрывая.
Да и что это за пираты? В наши дни на них можно наткнуться в любой точке мира, особенно у берегов бедных стран, где люди видят, как на больших кораблях проплывают мимо все богатства мира, и решают отхватить частицу этих сокровищ. Но те несколько человек, которых Курту удалось разглядеть на «Киндзара-мару», не были похожи на типичных морских бандитов. Скорее, они выглядели, как наемники.
Он бросил взгляд на лежащий перед ним складной нож, вещицу редкую и смертоносную. Вспомнил, как тот торчал из стула. Нож был насмешкой, визитной карточкой и одновременно пощечиной.
Какое высокомерие звучало в голосе дерзкого незнакомца. А сам голос! Это не был голос какого-нибудь бедного западноафриканского пирата. Самое же странное заключалось в том, что Курту Остину он показался смутно знакомым.
Глава 8
Африканский континент находится на пересечении морских дорог. Но, несмотря на свое положение, он всегда был скорее препятствием для торговли, нежели главной ее артерией. В силу огромных размеров и неблагоприятного местообитания — от пустынных земель Сахары до темных непроходимых джунглей на обширных территориях центрального региона — пересечь его с выгодой представлялось практически невозможно.
В прошлом кораблям, желавшим поменять океаны, приходилось делать крюк в десять тысяч миль вокруг Южной Африки, проходя через одни из самых опасных мест в мире, мимо мыса, мечтательно названного мысом Доброй Надежды, хотя куда больше ему подходит исконное название, Cabo de Tormentas — мыс Бурь.
Открытие Суэцкого канала сделало это путешествие необязательным, но отнюдь не превратило Африку в часть современного мира. Скорее, даже наоборот. Теперь кораблям оставалось лишь срезать угол, прошмыгнуть через Суэц, чтобы снова оказаться на пути к Ближнему Востоку и его нефтяным месторождениям, Азии с ее фабриками и австралийским копям.
Мировая торговля росла и расширялась, Африка же загнивала, словно позабытый в доках под губительным солнцем никому не нужный груз.
На ее удаленных от моря глубинных территориях процветали геноцид, голод и болезни, а вдоль всего африканского побережья лежат земли, не знающие ни закона, ни порядка. Сомали фактически превратилась в царство анархии; немногим лучше обстоят дела в Судане. Гораздо менее известны, но столь же безнадежны в этом плане такие западноафриканские страны, как Кот-д’Ивуар, Либерия и Сьерра-Леоне.
О проблемах в Либерии, лидеры которой поочередно погрязали в скандалах и коррупции, в то время как страна катилась к анархии и хаосу, трубила вся мировая пресса. В Кот-д’Ивуаре положение складывалось примерно такое же.
Что касается Сьерра-Леоне, то на протяжении большей части своей истории страна жила еще хуже. Еще совсем недавно она считалась даже более опасным местом, чем Афганистан, а уровень жизни там был ниже, чем на Гаити и в Эфиопии. В одно время Сьерра-Леоне настолько ослабела, что едва не оказалась во власти небольшой группы южноафриканских наемников.
