– Не оскорбляй меня, расист, я знаю цену словам, – прорычал сферообразный, впервые употребив местоимение по отношению к себе. Услышав это, Си-Ти мысленно содрогнулся, но вслух пробормотал: – Откуда бы, а?
– У нас общие корни, – сказал «шар» и вытянулся в гуманоидную фигуру. Ртутный фантом обрел осязаемость и естественный цвет, превратившись в молодого зеленоглазого человека. Владетель встряхнул копной платиновых волос и взглянул в камеру. Строгое, но светлое его лицо было подкупающе нежным и Симеон-Тимофей затруднился бы сказать, принадлежало ли оно юноше или девушке. Скорее, андрогину.
– Несколько миллионов лет назад наши с тобой предки прыгали по деревьям, а последние тысячелетия вырезали друг друга на материнской планете. Ты еще помнишь ее название, скиталец? Не так давно на родовом древе хомо появилась новая ветвь. Моя ветвь! Мы отвергли привычную вам форму – ту, за которую вы продолжаете цепляться – как рудимент, бесполезный атавизм, препятствующий ускоренному развитию.
Руки андрогина ласково погладили тело, и этот жест вызвал в Си-Ти приступ дурноты, который, впрочем, он тут же подавил. «Владетель» усмехнулся и свернулся в сферу.
– Мы обманули эволюцию, – голос из интеркома изливался самодовольством. – А вы, отставшие, так и не поняли, что сознание не обязательно привязывать к определенной форме.
– Но ты все еще считаешь себя хомо, – съязвил Си-Ти. – Иначе откуда бы столько пафоса, а?
– Глуп и смешон, – парировал «владетель». – Уныл.
– Но сохранивший человечность! – воскликнул Симеон-Тимофей. – А ты, а? Есть она еще в тебе? Так прояви! Докажи, что ты не автомат! Отпусти людей!
– Каких еще людей? – в голосе шара зазвучала скука.
– Каких? – гражданский специалист едва не задохнулся от возмущения. – Трюм корабля битком забит капсулами с людьми.
– Вот еще, – «владетель» снова принял человеческое обличие и погрозил пальцем в камеру. – Корабль и груз мои.
– Не груз! Люди!
– Кто-то с твоей точки зрения уже нет, – сказал андрогин и поманил кого-то, находившегося вне зоны обзора. В кадре появился тусклый металлический конус с насаженной на вершину головой Тарк. Выбритый череп капрала оплетала сложная паутина тонких проводков, розовых и лиловых трубочек. Тело, насколько мог видеть Си-Ти, отсутствовало.
– Гражданский специалист! – Голова Тарк мигнула, едва ли не заставив Си-Ти потерять на миг ощущение палубы под ногами: – Владетель любезно ознакомил меня с протоколами. Патруль не должен был конфисковать корабль. Произошла ошибка. Судно и груз – частная собственность владетеля.
– Боже, Тарк, что с вами сделали? – в ужасе прошептал Симеон-Тимофей.
– Это ее осознанный выбор, – вмешался андрогин.
– Как же давно капрал совершила этот выбор? – бросил Си-Ти, чувствуя, как трепет сменяется яростью, заставляя сильнее сжать в руках пробойник.
– Двадцать с половиной минут назад, – ответил «владетель», опередив голову Тарк, открывшую было рот. – Трансформация только началась. Скоро капралу заменят неудобную черепную коробку и усовершенствуют нервную систему.
– Тарк, разумные существа не могут быть частной собственностью. Это противоречит людским законам. Нет, а?
– Технически они мертвы с момента заморозки, – ответила Тарк и Симеон-Тимофей вздрогнул, услышав знакомые нотки.
– А ты?
– Жива, как видишь, и согласилась приобщиться к новому, – сказала Тарк. – Я стану совершенной. Ты не представляешь, как это здорово. Я обрела настоящую свободу.
– А Штоф с Веснушкой?
Голова Тарк нахмурила брови: – К сожалению, их мозговая ткань не подходит для трансформации и будет использована для усиления других нейросистем.
– Довольно, – Симеон-Тимофей повел стволом пробойника, понимая, что «владетель» ни за что не отпустит ни его, ни невольников, и просто заговаривает зубы, чтобы дождаться удобного момента и ударить наверняка. – Скажи своему хозяину, чтобы убрал роботов. Я нервный, могу и пальнуть куда нельзя.
– Глупо пытаться вести диалог с вооруженным хомо, но я готов освободить дорогу, если деактивируешь пробойник, – предложил «владетель».
– За дурака держите? – спросил Си-Ти с отчаянной злостью. – Ну хорошо! Капрал, какую дозу излучения выдержит автономный комплект космопехоты?
– Куда ты клонишь? – с подозрением спросила Тарк, но что-то подсказывало гражданскому, что она знает ответ.
Торговец удачей резко развернулся и разрядил пробойник в стену, отделяющую его от реакторного отсека. Прыгнув в дыру, Симеон-Тимофей метнул из-за пробитой переборки ЭМИ-гранату – прямехонько в механическую орду, перешедшую в наступление. Разрушительный импульс заставил атаку захлебнуться. Специалист по репутации был уверен, что выжег мозги любой электронной твари, оказавшейся в радиусе десятка метров, но на всякий случай бросил еще одну гранату. Выиграв несколько секунд, Си-Ти расстрелял из пробойника главный распределительный щит и систему защиты реактора.
Погасли освещение и экраны интеркомов, исчезла искусственная гравитация. Механическая армия, не готовая к такому повороту событий, напоминала стаю рыб, оглушенную близким взрывом. Роботы болтались в воздухе: большей частью бездвижные, но несколько автоматов слабо шевелили манипуляторами. Тратить еще одну гранату Симеон-Тимофей не стал. Он просто разметал механоидов на бегу, помчавшись к шлюпке и радуясь тому, как удивительно эффективно автоматика комплекта справляется с невесомостью. Подошвы прилипали к любой плоскости, какую б Си-Ти не вздумалось представить поверхностью.
Он боялся, что владетель финиширует первым, но около шлюза никого не было, не считая робота-уборщика, застигнутого врасплох невесомостью. Симеон-Тимофей отправил механоида в долгий полет по технической палубе и задраил люк шлюпки. Реактор мог рвануть в любую секунду, но торговцу удачей повезло – вспышка озарила пространство через минуту-полторы после старта. Ударная волна нагнала шлюпку и погасила приборы.
6. Тук-тук…Маленький прозрачный шарик, послушный неосязаемому движению воздуха, неспешно плыл над прозрачной плоскостью иллюминатора. Свет звезд, затянутый в идеальную сферу, размывался, и со стороны могло показаться, что по россыпи огней за бортом намечают пунктиром воображаемую прямую. Симеон-Тимофей глядел в другую сторону: специалист по репутации, закрепившись ремнями в кресле у командного пульта, богато изливался сквернословием. Он поминал всуе конструкторов и инженеров шлюпки, патрульных и таинственного «владетеля», себя и вселенского создателя, пока, наконец, не завершил гневный монолог простым вопросом: – Девятнадцать лет, а?
Если бортовой навигатор не врал, от ближайшей точки эвакуации Си-Ти отделяли пять жалких парсек. Вест-Ник преодолел бы их за один прыжок. Шлюпка, спроектированная максимум под внутрисистемные перелеты, могла достичь цели через девятнадцать лет. Почти два десятилетия одиночного полета. Скит родной, свихнуться можно!
