— Это проводники, они поведут меня лабиринтами подземелья досамого Тартаруса. Будут присматривать за мной, чтобы я вдруг не передумал. — Онхмыкнул и протянул руку, чтобы почесать мышке горло, но паразитка с тремярожками на голове тут же вцепилась зубами ему в палец.
Лайонел отдернул руку и, сердито глянув на мышь, буркнул:
— Почему мои провожатые не пышногрудые красотки, а эти двеуродины, вот скажи на милость?
— Лайонел, а что делать мне? — выдохнула Катя. — Возьми меняс собой! Ведь это все из-за меня! Я имею право, я...
— Ты останешься, — взмахом руки он пресек всякие протесты. —Распоряжение явиться мне одному.
Катя яростно топнула.
— Ты не можешь оставить меня тут! У меня же никого нет!
Молодой человек неожиданно мягко ей улыбнулся.
— Есть, увидишь. Стоит только присмотреться и...
— Вот почему ты повел меня на бал! — не выдержала девушка. —Ты уже тогда знал, что скоро бросишь меня! Показал меня всем, как на выставке,чтобы в твое отсутствие они помнили, помнили... — Она запнулась, а он тихозакончил: — Как ты мне дорога.
Катя тряхнула волосами.
— Говоришь, дорога, а сам не способен сделать для меняисключение, мелочь! Ты убил ту девочку у меня на глазах, и мои мольбы для тебяничего не значили.
Лайонел некоторое время молча созерцал.
— Когда-нибудь мы поговорим об этом, — пообещал он. — Когдаты поймешь, хочешь ли ты моей любви или тебе нужно мое повиновение.
Молодой человек шагнул к ней, погладил по щеке и, шепнув:«Береги себя, будь сильной», вышел из кабинета. А «Лунная соната» все играла ииграла...
* * *
Катя проснулась от шороха и, распахнув глаза, со словами:«Лайонел! Лайонел!» бросилась в объятия появившемуся в дверях молодомучеловеку. И лишь когда кольцо рук сомкнулось у нее на талии, поняла, чтоошиблась. От разочарования осколками к глазам подступили слезы. На нее смотрелияркие зеленые глаза — два изумруда во тьме.
Он ничуть не изменился. Все та же спокойная красота, откоторой не кружило голову, не смешивались мысли, не перехватывало дыхание.Взлохмаченные черные волосы, немного вьющиеся на концах, закрывая уши,спускались по шее на белый свитер. Полные, красиво изогнутые губы, прямой нос,черные дуги бровей, высокие скулы. Портреты этого прекрасного юноши, с образомвечного романтика, могли бы украсить лучшие открытки о любви.
— Вильям, я думала... — Катя отступила. — Думала, этоЛайонел.
— Он ушел. — Юноша приподнял руку с зажатым в ладонималеньким букетиком подснежников. — Это тебе.
Девушка приняла подарок и поинтересовалась:
— А что ты тут делаешь? Разве вы с Йоро не должны бытьсейчас в Сенегале? Кстати, а где Йоро? — Она огляделась в поисках оборотня.
И в этот момент в комнату ворвался маленький чернокожиймальчик и заключил ее в объятия, выкрикивая:
— Я тут! Я тут! Как же мы соскучились по тебе!
Катя прижалась к его горячей крепкой шее и неожиданноощутила бешеный прилив жажды. В горле до жжения пересохло, а в зубах заломилотак, что показалось, внутреннее давление их расколет. Девушка оттолкнула своегомаленького друга и в ужасе отбежала подальше, спрятавшись за кровать. Языкомприкасаясь к острым клыкам, Катя чувствовала, как те чешутся, страшно нервируя.
Йоро растерянно посмотрел на Вильяма, затем обнюхал своюгрудь.
— От меня воняет? Катя, я помоюсь, ну правда! — огорчилсямальчик. — Знала бы ты, как мы бежали к тебе! По лесам, по болотам, не разбираядороги!
Вильям улыбнулся и неожиданно процитировал строчки из еелюбимого с детства стихотворения:
Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и черт не бывал ни разу![2]
Юноша потрепал оборотня по свалявшимся черным волосам.
— Все в порядке. Она голодна.
Катя прижала ладонь ко рту и носу, пробубнив:
— Такая сладкая...
Вильям закивал.
— Кровь оборотней привлекательна для нас, но на вкус —отрава. Стоит лишь раз попробовать — и больше никогда не захочешь.
Йоро протянул руку.
— Так, может, пусть попробует?
— Не стоит, — возразил юноша. — Еще дурно станет! Сейчаспринесу бутылочку крови из погреба Лайонела.
Йоро деловито прошелся до шкафа и, бросив озорной взгляд наспрятавшуюся за кроватью Катю, заметил:
— Ты очень красивая. Вампирство тебе идет.
Девушка не выдержала и широко улыбнулась. С ним всегда былотак легко и хорошо. Этот мальчик, как никто другой, умел найти те самые слова,оказаться в нужное время в нужном месте и просто взять за руку.
— Я по тебе скучала, — на вздохе призналась она. К виду егообнаженного тела она так и не успела привыкнуть. Нагота для нее по-прежнемубыла несколько необычна, но сказать об этом девушка не решилась.
Вернулся Вильям с бутылкой крови и бокалом.
— Лайонел видел вас? — между тем поинтересовалась Катя.
— Конечно! — Оборотень не дал Вильяму даже рта раскрыть. —Он же сам послал за нами! Сказал, тебе грозит опасность, а его вызываютстарейшины. Просил побыть с тобой до его возвращения.
Катя отхлебнула из бокала. Кровь действовала умиротворяюще,давление на челюсти от заострившихся клыков исчезало точно по волшебству.
— А когда? Когда он вернется?
Вильям с Йоро странно переглянулись. Один пожал худенькимичерными плечами, а второй пробормотал:
— Несколько недель, наверно. — И поспешно прибавил: — Этоникому неизвестно.
— А кто же будет управлять городом в отсутствие Лайонела? Онназначил заместителя? — Катя переводила взгляд с Вильяма на Йоро, а те молчали.
— Кого он оставил?
— Меня, — нехотя признался Вильям.
— Тебя? — воскликнула Катя, расплескав по белому шелковомупокрывалу кровь из бокала.
Йоро захихикал, а юноша немного обиженно произнес:
— Ну, вообще-то, он в самый последний момент поменял своерешение.
— Да?
Вильям покачал головой.
— Когда мы приехали, у него уже был готов приказ. — Молодойчеловек выдержал характерную паузу. — Там стояло твое имя. Но он порвал тотприказ.
