Что значат традиции: научные традиции, медицинские традиции?
Много лет назад на заре становления РНЦХ академик Борис Васильевич Петровский сформулировал позиции, по которым должен развиваться Центр, основные направления его развития. Главный постулат звучал так: в научных исследованиях обманывать нельзя. Вот это и есть главная традиция! Если вам неудобно соврать в том окружении, в котором вы находитесь, это уже традиция.
Недопустимо строить свой пиар, допустим, на каких-то трагедиях, страданиях пациентов. Плохо давать пациентам надежду, если у вас еще не проверенные результаты. Это происходит не только в нашей стране, это везде происходит. Естественно желание врачей, ученых показать: вот, я это сделал, я первый, я это вылечил, я такой сильный и хороший. А на самом деле – это еще не проверенные данные. Тысячи людей это видят, это слышат, у них появляется надежда. И самое страшное, когда надежда вдруг обваливается. Это страшнее, чем если бы вы не дали этой надежды.
Культурная традиция не дает этого сделать. Традиция уважаемого медицинского центра говорит: «Этого делать нельзя. Проверьте десять раз, а потом уже обнадеживайте». Сколько проблем, допустим, сейчас в мире существует в отношении стволовых клеток, генетики. Когда ученые мужи говорят: «Да, завтра мы уже начнем все делать. Завтра мы вообще все поменяем, всех вылечим!» Но это не так. Это, безусловно, интересные исследования, фундаментальные исследования. Но еще очень далеко до уверенного клинического использования их результатов. Здесь с обещаниями надо быть очень осторожным.
У нас в Центре близкое, но все-таки другое направление. Мы делаем акцент на генно-инженерные технологии. Это близко, это имеет отношение к функции клетки, к внутренним процессам, происходящим в клетке. Но все-таки это попытка исправить патологию внутри клетки с помощью генно-инженерных методик. Это очень перспективное направление в сосудистой хирургии, и надеюсь, что скоро это пойдет в кардиологию.
Мировая медицина и российские достижения
Мы все чаще слышим, что уровень российской медицины – научной, клинической ее части – просто огромными темпами растет, изменяется, и мы действительно входим в мировую медицину. Каковы наши достижения, наши приоритеты?
Российская и советская медицина в научно-исследовательских институтах была очень высокого уровня. Но она была изолирована почти абсолютно. И сейчас большая проблема – показать западным партнерам, что мы в своих фундаментальных знаниях не хуже. Ведь мы все это делали. Все, что и во всем мире делали. Просто за железным занавесом. Нас не видели.
Сегодня очень популярна наукометрия – посчитать, кто из авторов сколько публикуется, кто сколько цитируется. Наших ученых почти не цитируют. Ну, может быть, математиков, генетиков, но не медиков. И это не потому, что мы ничего значительного не делаем. А потому, что мы не публикуемся. Мы не вышли на высокий уровень частоты публикаций за рубежом.
Нам не очень доверяют, нас не знают. Не понимают, откуда мы вообще появились. Но если мы начнем вспоминать имена…
Допустим, искусственное кровообращение – Сергей Брюхоненко сделал аппарат – автожектор, который является прообразом аппарата искусственного кровообращения.
Одним из первых, впереди многих западных ученых был Владимир Петрович Демихов. Сегодня все говорят в основном про его трансплант-программы. Но он ведь разработал методику аортокоронарного шунтирования! Он первый это предложил, первый это сделал в эксперименте на собаках.
Колесов Василий. Еще за рубежом и не пытались делать аортокоронарное шунтирование, а он уже сделал эту операцию в Ленинграде. И добросовестные западные ученые это знают. Они находят и цитируют эти работы. Именно находят. Потому что долгие годы российские ученые не удосуживались показать мировой общественности свои достижения. Но сегодня мы стали более открытыми. И пытаемся контактировать с авторитетными иностранными хирургами, учеными, пытаемся их привлекать и обмениваться опытом.
Российская трансплантология сегодня
Одно время в России проводилась программа по сворачиванию операций по трансплантации различных органов. Практически под запрет попали операции, связанные с трансплантацией различных органов, в том числе и сердца. Это было большой бедой для хирургов и пациентов. Но эта ситуация имела и свои объективные причины – главная заключается в том, что человек очень трудно принимает новую концепцию смерти, которая идет вслед за идеей трансплантации.
Смерть человека наступает тогда, когда наступает смерть головного мозга. Работает сердце, работают легкие, какое-то время организм функционирует, но головной мозг погиб. И во всем мире законодательно это приравнено к смерти человека.
Эта идея людьми воспринимается очень трудно. И в этом основная причина периодически возникающих волнений по поводу трансплантации. Не в медицинском сообществе, а в целом у людей существуют связанные с трансплантологией опасения насчет недостаточно добросовестной диагностики смерти мозга.
На сегодняшний день все более взвешенно, все более разумно, и трансплантология, слава богу, продолжает развиваться. Пересадку сердца делают в Новосибирске, Екатеринбурге, Петербурге. Несколько центров делают эту операцию в Москве. Традиционно несколько центров в России активно занимаются пересадкой почек. И, кстати, в Центре, где была сделана первая пересадка почки, сегодня выполняются эти уникальные операции практически всем, независимо от возраста, даже маленьким детям. Так что трансплантология в России сейчас крепко стоит на ногах.
Трансплантация органов у детей
Мировая медицина сегодня носит упреждающий характер. Прежде всего – профилактическая направленность. В России сейчас тоже пытаются к этому прийти, но, к сожалению, пока приходится «разгребать» то, что за десятилетия накопилось, лечить те болезни, которые уже есть. Однако мировой опыт развитых стран – это все-таки упреждающая профилактическая медицина, когда делается все для того, чтобы не допустить развития заболевания, остановить его как можно раньше.
Трансплантация органов у детей – сегодня одно из ведущих направлений в работе Центра. Вещь абсолютно уникальная.
Это та ситуация, когда пока еще ни профилактика, ни генно-инженерные технологии не работают. Наверное, они будут работать в будущем, потому что всех детишек обследуют, чтобы понять патогенез заболевания и повлиять на него без трансплантации. Но пока спасает только трансплантация. И дети вырастают. И живут.
Сегодня в России речь в основном идет о трансплантации родственной. Это и в нравственном отношении совершенно уникальная вещь, когда мама, папа, брат, сестра готовы пожертвовать либо почкой, либо частью печени для того, чтобы помочь совершенно маленькому ребенку – до года жизни. И эта хирургия в Центре существует в плане пересадок почек и печени таким детишкам. Пересадка печени детям от родственников хорошо и успешно делается также в Институте трансплантологии.
