Нет. Не ошибка.
– Должна же я была сказать что-то правильное и педагогичное.
– И только?
– И только, – заверила я его, снова целуя.
За моей спиной раздался громкий всплеск. Я резко обернулась: над поверхностью воды показался обтянутый желтушной кожей череп с заостренными чертами. Заметив интерес, чудище оскалило клыки и зашипело.
– В этом университете у студентов нет ни малейшего шанса на покой и уединение, верно? – вздохнула я.
Впервые за утро в глазах Макса промелькнуло веселье. Ну да, о каком покое может идти речь, мы же в ГООУ.
– Строго говоря, русалки не совсем разумны, – задумчиво протянул он.
Верно. Это среди детей Огня и Воздуха были те, кто почти не отличался по уровню развития от человека. Порождения Воды и Земли за редким исключением были ближе к животным. Пока: даже нечисть эволюционировала, и, кто знает, может, мы еще увидим новый вид? Или посмотрим, во что превратятся существующие. Студенты с криптозоологии утверждали, что при должном старании даже русалок было возможно обучить простейшим командам. Я посмотрела на всплывшее к нам со дна существо: русалка подняла худую руку и попыталась убрать налипшие на лицо волосы, чтобы разглядеть нас получше. С сожалением я откатилась в сторону и, поднявшись на ноги, принялась отряхивать одежду.
– Строго говоря, мой кактус тоже проходит по классификации как «условно разумный». Это не мешает ему очень явно тебя не одобрять, – фыркнула я, вспоминая. – Нет уж. У меня много достоинств, но эксгибиционизм в их список не входит.
– Ладно, – Макс вытащил у меня из волос сосновую иголку. – Тогда пошли. Сумеешь меня застать врасплох, отдам право выбирать фильм на этой неделе.
– Я уже сумела застать тебя врасплох.
– Тем более. Или тебе слабо повторить?
А вот это он зря. Нельзя было брать меня на слабо. Вредно. Я же упрямая, не отступлюсь теперь, пока не докажу обратное.
И он это знал.
Душевая в коммуникационном центре располагалась по соседству с IT-сервисами. В принципе, логично: многие из сотрудников там брали по две смены, а в перерыве отсыпались на диванчике возле рабочего места, появляясь в общежитии только чтобы взять чистую одежду. Высушив волосы, я повесила на плечо сумку со спортивной одеждой и направилась к лестнице. Но на полпути остановилась. Вернулась.
Я давно хотела задать Каталине этот вопрос. Но боялась. Чего? Если мне суждено умереть, не лучше ли знать заранее? Помня о вчерашней ошибке, я не открыла дверь сразу, а остановилась у порога. Положила ладонь на стену: та под моей рукой пошла рябью и истончилась, будто улавливая мои желания. А может, так оно и было – некоторые из корпусов в ГООУ тоже могли относиться к «условно разумным», и склеп был в их числе.
– Эрика утром заходила, – сообщила Каталина кому-то. – Пыталась понять, что она делает не так.
Хорошо, значит, Лина была на месте. Я взялась за ручку двери, но ответ ее собеседника заставил меня притормозить.
– Только не это, – тяжело вздохнул Диз.
– Что значит «только не это»? – возмутилась Лина. – Кто тут должен жаловаться? Мне уже, между прочим, надоело объяснять твоим подружкам, что они ничего не делают не так, это ты мудак просто.
– Угу, – из кабинета перестал доноситься шелест страниц. – Слушай, а где отчеты за октябрь?
– Посмотри наверху, – посоветовала Лина. – Что значит «угу»? Диз! Нельзя вводить девушку в заблуждение, а потом делать морду кирпичом и говорить «мне надоело»!
– Когда я кого вводил в заблуждение? Сама наверх полезай, ты их должна была достать.
– Я слабый пол и хрупкое существо, лезь ты.
Я едва сдержала смешок. Дело было не в центнере веса, который Каталина носила удивительно раскованно и даже изящно. Фишка была в самой ее природе: по сути своей Лина отличалась примерно такой же хрупкостью, как у тропического тайфуна.
– Когда? Да всегда! Ты же ведешь себя как чертов джентльмен, так, будто они тебе интересны…
– Потому что они действительно мне интересны. По крайней мере, большинство из них. И придумай другой аргумент. Я из Ада, ваши гендерные стереотипы на меня не действуют.
– …Разумеется, они в тебя влюбляются! – продолжила Лина, даже не заметив, что кто-то другой говорил. – А ты, стоит тебе это почувствовать, даешь задний ход. Так нельзя!
– Можно. И нужно.
– Почему? Что это за больная демоническая логика?
– Они влюбляются не в меня, а в свое представление обо мне. И чем быстрее они поймут разницу, тем для них лучше. Так ты придумала, почему именно мне стоит лезть за отчетами, или достанешь папку сама?
Поразмыслив, айтишница предложила:
– Потому что ты выше и тебе удобней? А мне еще за другой стремянкой идти, время потеряем, придется задержаться здесь вместо обеда…
Диз хмыкнул и, судя по звукам, встал из-за стола.
– Принимается. Ладно, какую полку смотреть?
– Правую. Нет, правее… В смысле левее… Ага, вот эту. Кажется… И чего в этом плохого?
– То, что я им не нужен. А играть нравящуюся им роль двадцать четыре часа в сутки я не собираюсь. Я думал, ты это должна понять без объяснений. Тебе разве не надоедает постоянно делать вид, что ты ничего не знаешь?
Каталина задумалась. Я тоже. В самом деле, каково тому, кто видит будущее, вечно прикидываться, что не подозревает о нем?
– Ты себе даже не представляешь, – наконец признала она. – Особенно в этом плане меня сейчас умиляет и раздражает наш диалог. Но все-таки…
– По-моему, ты нагло пользуешься тем, что я не причиню тебе вреда, – перебил ее Диз. – И где все-таки данные за октябрь?
– В красной папке? Какая разница, в кого они влюбляются? А тебе бы не помешало завести нормальные человеческие отношения. Все равно…
– В красной папке, как и написано на корешке, находятся «веселые картинки с котиками». Каталина!
– В синей? Все равно они влюбятся, никакие договоренности про «просто секс, никаких чувств» не спасут. Ты же обаятельная скотина, в тебя невозможно не влюбиться! Так почему бы…
– Ты ведь не влюбилась.
Айтишница усмехнулась. Настолько знакомо, что мне даже не надо было гадать, кого это напоминало.
– Я тебя знаю три года и видела, еще когда ты не так живо изображал человека. Ты для меня как младший брат. Мне инцест даже между Ланнистерами[3] не нравится, не то что с собой в главной роли!
– Младший? Я тебя старше на несколько месяцев… – оскорбленно пробормотал Диз. – Так, это уже похоже, но, ради всего святого, что здесь написано?
