— Знать бы еще кто это! — сказал Шемяка.
Они дошли до постоялого двора, собрались. Шемяка выспросил хозяина и узнал кто такие были эти бояре.
— Это племяши епископа Кирилла. Звать их Александр и Олег. Молодые да бестолковые, постоянно во всякие беды встревают. Вот Кирилл их и забрал с Владимира под свое крылышко по просьбе родичей.
— Олухи вы, хоть и благородные. И такие же бестолковые, как два этих дурака. Вот ждите теперь беды! — пробурчал волхв и надолго замолчал.
Бажен не стал расспрашивать, тут и так ясно, что чем быстрее они уйдут, тем лучше. Авось парни битые погорят, погорят, попьют вина, да и перегорят, забудут обиду. В деревне так всегда было, мужики подерутся, да помирятся. Не знал он, что благородные обид никогда не забывают.
4
Дождь перестал. Кони с трудом шагали по размокшей земле, копыта их скользили по жиже. Торопиться нельзя, они ноги переломают. Булат будто мысли Баженовы прочитал.
— По такой дороге ехать, только без коней остаться! — ворчливо сказал он. — И оставаться тоже нельзя, а все вам спасибо, олухи благородные!
— А что мы? Разве мы знали? — спросил Шемяка.
— Ага, не знали мы, — добавил его брат.
— Молитесь, чтобы они про вас не вспомнили, — сказал старый волхв.
— Не вспомнят, — ответил Шемяка. — На пиру разве о таком вспомнишь? Напьются и забудут.
До вечера ехали без остановок. Вернее, не ехали, а еле плелись. Прошли от силы верст двадцать, после чего Булат сказал, что надо останавливаться, иначе дальше придется идти пешком. Лошади совсем измотались на скользкой размоченной земле.
Бажен спрыгнул с коня и едва не сломал себе обе ноги, завязнув в грязюке про щиколотки. Чуть лапти в земле не оставил. У дороги, где травы побольше, грязи почти не было.
Вот ведь размочило, а всего-то ночь и полдня дождило. Шемяка, слез с коня и, пошел искать место, где можно расположиться. Стоян с Баженом начали собирать веток для костра. Все было сырое, намучаешься с костром сегодня.
Когда удобное и наиболее сухое (если можно было так назвать) место было найдено и дрова для костра приготовлены, Шемяка принялся разводить огонь. Он чиркал и чиркал кресалом, и даже смог разжечь кусочек трута, но огонь не занялся. Сырые ветки разгораться не желали. Шемяка шипел, ругался. Стоян советовал ему по другому разложить щепки, но все равно ничего не получалось.
Бажен сидел в сторонке на поваленном бурей дубе, а Булат стоял, сложив на груди руки, и наблюдал за перебранкой братьев.
— А сделай вот так…
— А вот возьми и сам сделай!
— А вот и сделаю!
Потом шипел и ругался Стоян, а Шемяка делал ехидные замечания. Волхв молча смотрел на них, а когда ему надоело слушать их препирательства, он сказал:
— Ох, олухи с глазами подбитыми! Ну-ка отойдите от костерка. Малец, покидай побольше дров.
Бажен соскочил со ствола и кинул в кучу все ветки, какие они со Стояном собрали.
— Отойди ты тоже подальше! — сказал ему Булат.
Волхв посмотрел в темное небо, затянутое тучами и поднял руки над головой. Он сказал несколько слов, Бажен не разобрал языка, но точно не русский.
Ничего не произошло. Булат снова посмотрел в небо, что-то прошептал и затем опять воздел над собой руки и прокричал заклинание на неизвестном языке. Где-то вдалеке сверкнула молния, громыхнул гром и все стихло.
Старец повторил действие в третий раз, и тогда сверкнуло по-настоящему. С неба ударила молния и саданула прямо в сложенную дровяную гору. Затем, без паузы, шарахнул по ушам гром, да так громко, что Бажен едва не оглох. На мгновение он потерял сознание, а когда пришел в себя, то увидел, что веселое пламя уже облизывает сырые ветки. Как дрова не разметало по всей поляне, одному Перуну известно.
— Теперь и обсушиться можно! — сказал Шемяка, подходя к пылающему вовсю огню.
Потом они сидели у костра, парни с волхвом пили вино, Бажен воду из родника, ели холодное мясо и пирог, который Стоян захватил в постоялом дворе.
Теперь Бажен понимал куда больше, чем еще вчера вечером. Он знал, для чего волхв ездил в Ростов. И уж конечно, он сейчас больше верил в силу древних богов, раз так много чудес увидел за один день. Если раньше их просто запугивали, не делай того, Перун молнией шандарахнет, то сейчас он знал, что это не пустые слова. Уж шарахнет как следует, мало не покажется!
Сегодня Бажен убедился в том, что волхв Булат — сильный колдун. А ведь он и его обещал таким сделать. Вот ведь как здорово будет! Этакая силища, ведь это можно всех врагов побороть! А ведь прав старик — нельзя капища сжигать, народ русский силы перуновой лишать. Неужели князь такой простой истины не разумеет?
Едва только они закончили есть, как где-то вдалеке послышался топот копыт, вернее, чавканье лошадиных ног в грязи.
— А я предупреждал вас, олухи, что на неприятность нарветесь, — сказал Булат, поднимаясь на ноги.
— Это они? — спросил Шемяка.
— А кто же еще? Они, родимые. Да не двое их, с ними еще всадники есть.
— Драться будем? — сказал Стоян, в его голосе сквозила радость битвы.
— Не вздумайте, даже! — резко ответил Булат. — Договориться попытаемся.
— Не захотят же. Упертые, — Шемяка потянул за рукоять меча, проверяя, легко ли выходил лезвие из ножен.
— Ага! Упертые! — Стоян прикоснулся ладонью к подбитому глазу.
Булат посмотрел на Бажена.
— Давай, малец, за деревья уйди, ненароком зашибем.
— А может… — Бажен выдернул из ножен подаренный Всемилом нож.
Шемяка рассмеялся, за ним стал ржать как конь Стоян.
— Против мечей ножиком? — спросил Булат. — Можешь кулачками промахать еще для устрашения. Иди, скройся с глаз, сказано ведь!
Бажен подчинился. Уже давно начался вечер, в лесу было темно. Поляна освещалась горящим костром. Мальчик отошел, как и велел волхв, спрятавшись за толстым стволом дуба Едва только он стал за деревом, с тропы раздался чей-то крик:
— Вот они, здесь!
Затем голос Булата:
— Эх, олухи вы мои, умерщвлять нельзя, плашмя бейте!
Дзенькнул меч волхва, выходя из ножен, затем еще два раза.
Бажен высунулся из-за дерева и увидел, как четверо всадников, спрыгнув с коней, тоже обнажили мечи.
— Вот эти двое! — снова тот же голос. — Старика там не было.
— Его тоже валите!
— В тереме с ними малой был, его ищите тоже!
— С чем пожаловали, гости дорогие? — громко спросил их Булат.
