Тии было всего три года, когда умер ее отец. Она была слишком мала, чтобы помнить его, а потому ее мнение о нем было составлено со слов окружающих. Спустя год мать вышла замуж за мистера Нортропа, а еще через год родилась Эдвина. То, с какой нежностью мама нянчила новорожденную, забывая о старших детях, в ком угодно могло вызвать ревность, но только не в пятилетней Тии. Она была очень ласковым и отзывчивым ребенком и потому воспринимала поведение матери как должное. Кроме того, она и сама души не чаяла в младшей сестренке. Ей стоило всего раз заглянуть в люльку и увидеть чудесное крохотное тельце, утопающее в розовом кружеве, как ее затопило желание любить и защищать малышку. Мать всячески поощряла Тию в этом, поскольку мечтала о крепкой семье. Старшая дочь никогда не ревновала мать к Эдвине, равно как и не осуждала за решение оставить ее и Тома у родственников.
Нортроп, долгое время живший холостяком и не привыкший видеть детей под собственной крышей, с самого начала заявил жене, что не намерен возиться с отпрысками другого мужчины. Так Том и Тия переехали к тетке с дядей со стороны отца. Впрочем, они не жаловались на своих опекунов, потому что те сумели окружить их любовью и заботой, не отделяя племянников от своих детей. Миссис Нортроп часто навещала детей, перебравшихся в Гарретт-Мэнор. В том, что она согласилась с решением мужа отдать детей родственникам, не было жестокости. Просто мать Тии была практичной женщиной и понимала: если дети останутся рядом с отчимом, конфликт неизбежен.
Поначалу Том и Тия почти не виделись с Эдвиной. Когда Нортроп умер, оказалось, что он был на грани разорения. Оставшись без денег и с одиннадцатилетней дочерью на руках, миссис Нортроп с благодарностью приняла великодушное предложение своих родственников перебраться в Гарретт-Мэнор. Покойный муж оставил небольшие сбережения на имя дочери, которые должны были достаться ей после вступления в брак или по достижении совершеннолетия.
Когда семья воссоединилась, Тия с еще большим рвением принялась опекать младшую сестру. После смерти Тома и разразившегося вслед за этим скандала девушки еще больше сблизились. И лишь когда Эдвина выросла и поняла, как велика разница между ее наследством и состоянием Тии, ее отношение к сестре изменилось. Пропасть стала еще глубже, когда во время своего первого светского сезона в Лондоне, спустя год после смерти матери, Эдвина не смогла покорить столицу. А ведь она об этом так мечтала! Ей стало казаться, что отсутствие претендентов на ее руку связано не столько с ее бедностью, сколько с давним скандалом, а значит, с сестрой. Когда Херст обратил внимание на Эдвину, потерявшую надежду выйти замуж, она поощряла его ухаживания. Попытка сестры отговорить ее от брака с Альфредом только укрепила желание той выйти за него замуж. Тия, унаследовавшая от матери спокойствие и рассудительность, не стала упорствовать и отступилась.
После смерти матери девушек Гарретты пришли к мнению, что две незамужние сестры не могут жить без присмотра — это противоречило всем светским правилам, — и вызвали дальнюю родственницу из Лондона. Поначалу Тия, которой было уже двадцать два, попыталась протестовать. Она заявила, что вполне может управлять хозяйством сама, но ее дядя был непреклонен.
Мисс Модести Бредфорд, приятная дама средних лет, у которой было собственное состояние, но не было мужа, была не слишком рада перебраться в провинцию. Несмотря на то что Тия и ее семнадцатилетняя сестра пришлись ей по душе, она скучала по столице, а размеренная деревенская жизнь казалась ей невероятно однообразной. Она честно пыталась привыкнуть к ней, но после девяти месяцев мучений сорокадвухлетняя женщина не выдержала. И тогда мисс Модести начала убеждать Тию, что нелепо хоронить себя в провинции, лишаться прелестей огромного города и светских развлечений. Поначалу Тия только отмахивалась, и мисс Модести использовала последний аргумент: если уж Тия не хочет иной жизни для себя, она должна подумать о младшей сестре. Почему юная леди должна похоронить свои надежды на лучшее будущее? В конце концов, Эдвина еще ни разу не была на балу, не была представлена свету и не имела возможности найти себе достойного жениха.
Тия, по натуре неэгоистичная, перестала возражать. Она не имела права лишать сестру шанса устроить свою жизнь.
Женщины отправились в Лондон. Дядя Тии предложил воспользоваться его городским домом, но она проявила неожиданное упрямство и на собственные деньги купила дом на Гросвенор-сквер. Поскольку со смерти матери прошел уже год, траур был снят, и Эдвина начала готовиться к своему первому весеннему сезону.
Отложив в сторону письмо, Тия вспоминала те первые балы четырехлетней давности, когда ее сестра впервые появилась в свете. Для Тии случившееся не было неожиданностью, хотя принесло немало боли и страданий. Почти забытый скандал вновь начали обсуждать на всех углах, и хуже всего — прямо за спиной сестер Гарретт. Тии было так стыдно, что она почти решила вернуться в провинцию, чтобы навсегда остаться там, и лишь вмешательство мисс Модести помешало ее планам.
Осматривая очередной наряд Тии, Модести заметила ее подавленный вид и довольно резко спросила:
— Неужели ты позволишь толпе невежд, которые совершенно тебя не знают и которых ты сама не знаешь, вмешиваться в твою жизнь? Позволишь им загнать тебя в угол и выгнать из Лондона? Неужели ты так легко сдашься? Ты хочешь сбежать поджав хвост, словно побитая собака? Я была о тебе лучшего мнения, девочка! Ты не можешь позволить им раздавить тебя. Разве тебе есть дело до того, какой взгляд бросит тебе в спину леди Боуден, эта старая карга? А если дочка миссис Роуленд, это прыщавое создание с жидкими волосами, отвернет от тебя свой конопатый нос, неужели тебя это заденет? — Модести презрительно пожала плечами. — У тебя есть друзья. Влиятельные друзья, не забывай об этом, и твои связи могут заставить всех этих людей считаться с тобой. Представляешь, как они будут унижены, когда станут вежливо раскланиваться с тобой при встрече? Забудь об этих ничтожных людях! Они винят тебя в недостойном поведении, но ведь ты была молода, когда совершила ошибку. Это тебя обидели и оскорбили. А ты ни в чем не виновата.
Глаза Тии наполнились слезами. Она умоляюще взглянула, на Модести:
— Я виновата в смерти Тома. По сути, это я убила его.
— Ты с ума сошла, детка! Тома убил Рэндалл. И не надо говорить мне, что это из-за Тома ты хочешь сбежать из Лондона под торжествующие крики старых кумушек. Да ради погибшего брата ты должна расправить плечи и повернуться к обидчикам лицом. Вот как ты должна себя вести! Как сказал бы мой отец, да простит мне Бог такое высказывание, «не позволяй мелочным идиотам испортить тебе жизнь».
При поддержке Модести Тия постаралась изменить свое поведение. Она больше не оборачивалась на шепот матрон, снисходительно взирала на их юных отпрысков и не обращала внимания на пересуды. Но если ей это давалось нелегко, то ее младшая сестра не смогла вынести позора. Молоденькая, избалованная вниманием Эдвина надеялась покорить Лондон своим ангельским личиком, искрящимися синими глазами и золотистыми кудряшками, ожидая, что в первый же сезон получит не одно предложение руки и сердца. На балах с ней танцевали, ухаживали на приемах, но ни один джентльмен не стремился зайти дальше. Проблема была и в не слишком большом состоянии Эдвины. Если у старшей сестры с ее загубленной репутацией были шансы выйти замуж благодаря немалым деньгам, которыми она распоряжалась, и родству с сильными мира сего, то шансы Эдвины сводились к нулю. Когда к концу первого сезона она поняла, что никто не желает породниться с небогатой сестрой «той самой мисс Гарретт», разочарованию ее не было предела.
