Однако, оказавшись на улице, она крепко схватила его за руку и помчалась вперед.
– Скорее, скорее! Коляска вот-вот отправится, а земля скоро совсем заледенеет.
Тяжело дыша, они шли, бежали и скользили по улицам, стараясь во что бы то ни стало успеть на станцию. Один раз Мюйрин оступилась и упала в снег.
Локлейн опустился на колени рядом с ней. На его симпатичном лице отразился испуг.
– Все в порядке, – рассмеялась она. – Люблю снег!
Он поднял ее и прижал к себе, чувствуя жар, который проникал в него сквозь одежду. Он так отчетливо ощущал тепло, излучаемое ее телом, будто она была обнажена.
Она дотянулась рукой до его щеки и погладила ее.
– Да не смотрите вы так. Со мной все в порядке. Идемте. Она потянула его за собой, и они наконец дошли до станции.
Очутившись там, Мюйрин прошагала к стойке, у которой Падди сообщил им хорошие новости. Пока он ожидал их, кучер, управляющий коляской, объявил, что поездка отменяется, поскольку заболел второй извозчик, который должен был его подменять. Падди тут же предложил свою помощь.
После того как Мюйрин и Локлейн подтвердили, что извозчик он опытный, управляющий согласился воспользоваться услугами Падди, временно отложив оплату билетов и сделав скидку для Мюйрин и Локлейна.
Падди, средних лет, но уже изрядно поседевший, вскочил на сиденье кучера с прытью молодого оленя, а Мюйрин пошла оплачивать билеты. Локлейн попытался было возражать против того, чтобы ехать в салоне рядом с Мюйрин, поскольку это дорого и вообще неуместно, ведь он всего лишь ее слуга. Она решительно возразила и отсчитала необходимую сумму.
– Я не собираюсь ждать, пока вы там наверху замерзнете. И причем здесь уместность? Допустим, кто-то станет возражать против того, чтобы вы ехали рядом со мной. Что из этого? Меня совершенно не интересует чье-то мнение, мне ни до кого нет дела. Не то что человека, я бы и лошадь не выгнала на улицу в такую погоду, будь моя воля! – решительно сказала она, пресекая дальнейшие возражения.
Мюйрин забралась в почти заполненную коляску и оказалась зажата между Локлейном и довольно тучной пожилой дамой. Она смущенно улыбнулась своим попутчикам и взяла сумки, которые протянул ей Локлейн. Мюйрин спросила его, хватает ли Падди теплых накидок и одеял, чтобы не замерзнуть наверху, и тот ответил утвердительно.
Локлейн аккуратно сложил три их сумки наверху и исчез на несколько минут. Вернулся он, когда коляска вот-вот уже должна была тронуться с места.
– Возьмите. Вы же совсем ничего не ели. Это лучшее, что мне удалось достать, – сказал Локлейн, протягивая ей несколько горячих оладий, завернутых в бумагу.
Мюйрин заметила, что он дрожит после долгого пребывания на улице. Она стянула накидку, укрывавшую ее колени, и обернула ею также и его ноги, а потом повернулась к нему и предложила одну из оладий.
Он покачал головой, но она прошептала:
– Вы тоже ничего не ели. С этих пор, Локлейн, мы все делим пополам, даже голод. Ясно?
Глава 6
Ему показалось, что он задремал всего на несколько минут, когда вдруг заметил, что коляска остановилась. На улице была кромешная тьма, а Мюйрин стояла над ним, держа все их сумки в одной руке.
– Где мы?
– В Вирджинии, соня. Идемте, уже поздно. Нам приготовят номер и что-нибудь поесть.
– Нам?
Он не успел продолжить, поскольку к Мюйрин уже подошли носильщики и помогли ей выгрузить багаж. Она выскочила из коляски и, приподняв край юбки, зашла в холл гостиницы и поспешила к большому камину. Локлейн отстал, и ему пришлось догонять ее.
Когда он вошел, швейцар позвал его:
– Сюда, пожалуйста, – и повел их в приятно убранную комнату, отделанную деревянными панелями, с большой дубовой кроватью с пологом на четырех столбиках. Несколько слуг забегали вверх и вниз, принося бидоны с горячей водой. Горничная приняла от Мюйрин заказ на ужин, который та попросила подать в комнату.
Только когда ванна наполнилась и слуги разошлись, Локлейн осмелился спросить, недовольно нахмурившись:
– Наш номер? И ванна?
– А вы предлагаете тратить деньги, которых у нас нет, на второй номер? Если поместье в таком ужасном состоянии, как вы говорите, это, возможно, последняя приличная пища и ванна, которые меня ожидают в ближайшее время. Так что я собираюсь насладиться всем этим сполна, – несколько раздраженно ответила Мюйрин, снимая плащ и шаль, и стала расстегивать верх своего платья. – А что вы хотели? Сказать управляющему, что мы не женаты, и спровоцировать скандал?
– Нет, конечно, нет, просто я думал, что…
– Я же вам говорила, что здесь мы вместе и делим все пополам, если, конечно, вы не станете возражать против ванны. Мы всегда так поступали в Финтри, чтобы сохранить доверие слуг. Если хотите, можете идти первым. Что же касается ложной стеснительности, то вчера вы видели меня в неглиже. Думаю, я могу вам доверять.
Локлейн, сраженный ее прямотой, покачал головой.
– Оставьте, Мюйрин, забудем все, что я сказал. Конечно, вы правы. Прошу меня простить. Но первой должны пойти вы. Залезайте в ванну, пока вода не остыла, а я спущусь вниз.
– Да будет вам, Локлейн, я не настолько стеснительна, – недовольно сказала она. – Вы же видите, здесь ширма. Если вы все еще хотите спать, прилягте на кровать. Нет – вот сегодняшний номер газеты. Почитайте мне, пока я буду отмокать, а там и ваша очередь подойдет. Конечно, если вы не откажетесь от ванны.
– С удовольствием искупаюсь, – ответил Локлейн, предвкушая удовольствие от первой за эту неделю ванны. Мюйрин была совершенно права, говоря о примитивных условиях жизни в Барнакилле. Летом Локлейна вполне устраивало и озеро, но зимой горячая ванна была для него неслыханной роскошью. Исключением были лишь те дни, когда сестра, решив устроить банный день, кипятила целые бидоны воды, но их, очевидно, не хватало, и тогда она грела еще несколько котелков, чтобы они могли погрузиться в теплую воду.
Мюйрин достала из своего чемодана сиреневую ночную рубашку и халат в тон и исчезла за ширмой. Вскоре Локлейн услышал, как она радостно плещется в ванной.
– Так почитайте же мне, – напомнила она.
Локлейн послушно взял газету.
– Она лежала в ванне, испытывая блаженство, и отмокала, подливая горячей воды из бидонов, оставленных слугами, пока наконец не почувствовала, что избавилась от тяжести последних дней после ужасной поездки из Шотландии и кошмарного испытания, которое ей довелось пережить днем раньше в отеле. А как будто все это было в другой жизни, удивленно отметила она. Она решила, что так и должно быть. Если она собирается столкнуться со всеми тяготами жизни в Барнакилле, ей лучше сделать вид, что прежней жизни никогда не было.
