— В Лондоне — да, — с сомнением в голосе проговорил он. — Но в деревне…
Ее ленивый смех перебил его, она, лаская, погладила его по руке.
— Ах эта деревня! — презрительно сказала Элен. — Дорогой мой, разве я похожа на деревенскую кумушку?
Абсурдность вопроса развеселила его.
— Ни в малейшей степени, хотя уверен, что не встречал тебя в Лондоне.
— Нет, туда я еще не добралась, — грустно сказала она. — Но, слава богу, недалеко отсюда есть Бат. Я неплохо развлекаюсь там в разгар сезона, в другое время у меня полон дом гостей. Сейчас у нас необычно тихо, но приехал ты, и я рада этому.
Благоразумно не обратив внимания на последнюю часть фразы, он непринужденно проговорил:
— Тебе повезло: в этом доме можно развлекаться с размахом.
— Ты имеешь в виду это жуткое старье? — Элен выпрямилась и убрала выбившиеся локоны под небольшой кружевной чепец. — Будь у меня возможность, я бы давно все это снесла и построила на этом месте современный дом, но Маркус и слышать об этом не хочет. Мне разрешили сделать обитаемой только мою часть дома, и это все.
— И здесь ты устроила все просто очаровательно. — Адриан обвел взглядом мягкие, приглушенные цвета обивки, французскую мебель и хрупкий фарфор. — Эта обстановка достойна твоей красоты.
Внезапно он замолчал, натолкнувшись взглядом на портрет, висевший на стене, — набросок головы молодого человека. Под портретом стоял столик с цветами, два подсвечника и небольшая бархатная коробочка с миниатюрой на крышке. Место напоминало алтарь, но поразило его не это — с портрета на него угрюмо взирали серые глаза Кристины.
— Поражает, не правда ли? — услышал он голос Элен. — Это портрет Годфри Вестлейка, старшего брата моего мужа. Он убил человека и был вынужден бежать из страны.
— На дуэли, смею предположить? — небрежно поинтересовался Адриан, чувствуя, что от него ждут именно такого вопроса.
Элен покачала головой.
— Нет, он застрелил его в трактире, — ответила она спокойно. — Между ними была давняя вражда, как мне сказали. Годфри сбежал и потом умер за границей.
Адриан встал и подошел к портрету. Сходство с Кристиной было несомненным, не только в глазах, но и в широких бровях и чувственном, несколько великоватом рте. В лице была сила — не физическая, а сила духа, и Адриан поверил: мужчина с таким лицом мог не задумываясь пожертвовать собой, спасая младшего брата, что и сделал Годфри Вестлейк.
— Из трех братьев в живых остался только Маркус. — Слова Элен эхом отозвались в его мыслях. — Младший, Эдмунд, был болезненным парнем и умер, едва дожив до двадцати трех лет. Вот как он выглядел.
Она взяла бархатную коробочку и протянула ее Адриану, и он увидел еще одно лицо, поразительно похожее на портрет, но не обладавшее его мужественной силой. Элен, взглянув на миниатюру, снова заговорила. В ее голосе звучало нечто, что он не мог определить. Будто она втайне потешалась над кем-то.
— Они оба похожи на мать, которая, если верить портретам, была настоящей красавицей. Мой муж совсем не таков. — Теперь насмешку нельзя было не заметить. — Бедный Маркус! Он настоящий Вестлейк, а их род никогда не славился красотой.
Адриан перевел взгляд с миниатюры на портрет, под которым ровным пламенем горели свечи, и нахмурился. Было что-то вызывающее в присутствии этих двух портретов в комнате, принадлежащей одной Элен. Казалось, они были призваны тонко намекать на отсутствие сходства с ее мужем. За всем этим что-то стояло, хотя он и не мог предположить, что именно. Он непринужденно сказал:
— Если старший брат на самом деле виновен в таком преступлении, то зачем помещать его портрет на таком почетном месте? Могу предположить, что мистер Вестлейк предпочел бы, чтобы об этом прискорбном случае забыли.
— Конечно, предпочел бы! — В голосе и глазах Элен все еще дрожал смех. — Я случайно нашла этот портрет три года назад в дальней комнате, куда редко кто заглядывает. И решила вызволить его из небытия.
Адриан вопросительно поднял брови:
— Могу я спросить — почему?
— Он мне понравился! — Одной рукой Элен взяла его под руку, а второй отобрала у него миниатюру и вернула на столик. — Красивые лица всегда были моей слабостью.
Он снова был пленен ее красотой, теплом и ароматом, исходившим от нее, но где-то в глубине таилась охлаждающая мысль: она не ответила на его вопрос. Но тут распахнулась дверь, и в комнату ворвался сквозняк, от которого заколебались язычки пламени в подсвечниках.
Адриан оглянулся и увидел мужчину, покачивающегося на ногах, и сразу признал в нем Маркуса Вестлейка. Большой, нескладный мужчина с тяжелыми чертами лица, в коричневом парике, съехавшем набок. Он был одет в костюм для верховой езды, сапоги и камзол сильно забрызганы грязью. Его лицо пылало — то ли от гнева, то ли от выпитого вина. Несколько секунд он мрачно смотрел на пару, стоявшую перед портретом его брата, затем неустойчивой походкой шагнул в комнату, ногой захлопнув за собой дверь.
Элен не торопясь отодвинулась от Адриана и с неудовольствием взглянула на мужа.
— Нельзя ли в присутствии гостя вести себя в моем будуаре не так, как в пивной? — холодно спросила она. — Капитан Клер, поскольку я вынуждена представить вам своего мужа, позвольте мне также извиниться за него.
Адриан с трудом подавил невольный вдох, переводя взгляд с одного на другую. Он был уверен, что Вестлейк ответит на ее слова какой-нибудь грубой выходкой, но, к его удивлению, ничего подобного не произошло. Он неуклюже поклонился в сторону Адриана и пробормотал короткое приветствие.
Адриан уже овладел собой и попытался поддержать начатую Элен светскую беседу, но его не покидало ощущение нереальности происходящего.
Озадачило выражение тяжелого лица. Вестлейк был крепок телом, но на вид ему можно было дать не меньше пятидесяти. Под глубоко посаженными ореховыми глазами висели мешки, лоб избороздили морщины, глубокие складки шли от носа к губам, а углы губ горестно опускались вниз. «Тяжелый человек», — вспомнились Адриану слова Джерими Бригга.
Скоро, но без ненужной поспешности Адриан распрощался. Узнав, что он остановился в «Веселом мае», Элен решила, что его пребывание в Уилтшире продлится долго, поэтому, провожая его, со спокойной уверенностью сказала:
— Мы скоро увидимся, не правда ли? Помните, если представления Барнби об удобствах не совпадут с вашими, вы всегда сможете найти приют здесь.
Он поблагодарил ее, но не сказал ничего определенного и ушел. По дороге в гостиницу его мысли были заняты одной Элен — былые чары оказались по-прежнему сильны, и, поняв это, он решил не покидать Англию, — будь что будет.
И все же его постоянно тревожил взгляд серых глаз, которые казались теперь то глазами, увиденными на портрете в «Кумб Ройал», то глазами Кристины. Воспоминания о прямом, ясном взгляде беспокоили его, но почему, он не мог понять. Добравшись до гостиницы, Адриан сразу прошел в приготовленную для него комнату, потому что чувствовал — он не в состоянии еще раз увидеть сегодня это лицо.
