– Ну вот, что я говорил? – хвастливо произнес он, делая первую фигуру котильона. – Разве это не успех? Так что перестань беспокоиться и вспомни, что ты танцуешь, а то двигаешься как замороженная.
– Прости, – с улыбкой сказала Френсис. Она отдалась музыке и ни о чем больше не думала, пока внезапно на глаза ей не попался герцог Лоскоу. Он стоял в проеме двери и смотрел на толпу. А ведь она так надеялась, что он не приедет.
– Явился не запылился, – проворчал Перси. Френсис, извинившись, направилась к герцогу.
– Ваша светлость, простите, пожалуйста, что я оставила свой пост, не дождавшись вас. Мне показалось, что все уже приехали.
Он улыбнулся.
– Камешек в мой огород? Приношу вам свои извинения, меня задержало одно дело.
– Нет, ну что вы! Вы, как всегда, пунктуальны. Это я виновата, почему-то решила, что все уже здесь, и открыла бал слишком рано.
Вот так-то, пусть знает, что она не высматривала его и даже не заметила его отсутствия.
– Что ж, за это вы со мной потанцуете.
Делать нечего. Она вложила пальцы в его протянутую руку, и он повел ее в только что начавшемся танце.
Время остановилось, больше того, оно потекло назад, пока они делали реверансы и поклоны церемонного менуэта, точно как и семнадцать лет назад. Френсис снова почувствовала себя юной девушкой.
– Знаете, через столько лет я лучше всего помню вас именно такой, – пробормотал Маркус. – Как вы изящно танцуете.
– Правда, милорд? – Френсис решила перевести все в шутку. – И это все?
– Нет, далеко не все, только я сомневаюсь, захотите ли вы слышать, что я еще помню.
Френсис понимала – надо оборвать этот разговор, но жившая в ее душе семнадцатилетняя девушка любила комплименты, и именно она возобладала в эту минуту. Френсис смеясь заглянула в лицо Маркуса.
– Неужели вы вспомнили что-то столь ужасное, что мне лучше этого не слышать?
– Ничуть не ужасное, наоборот, восхитительное. Смех у вас немножко хрипловат, волосы на шее завиваются колечками, а глаза горят, когда вы оживлены. И еще ваш рот. Но, пожалуй, я лучше остановлюсь…
У Френсис чуть не подкосились колени. Маркус твердой рукой поддержал ее, и постепенно она успокоилась.
– Лоскоу, мне показалось или вы в самом деле флиртуете со мной?
– Разумеется, – сказал он серьезно, но глаза его смеялись. – А вам это не безразлично, правда?
– Всякая женщина любит комплименты, только не следует принимать их всерьез, особенно когда они исходят от столь опытного сердцееда.
– Вот, значит, кем вы меня считаете? Господи, чего же стоят ваши ухажеры, если на их фоне я показался вам сердцеедом, ведь я годами сижу в деревне и не имею никакой практики.
– Не хотела бы я оказаться на месте юных дебютанток, если вы собираетесь практиковаться на них. В семнадцать лет сердечные переживания особенно тяжелы.
– Ничего такого у меня и в мыслях нет, – сказал он, посерьезнев. – Не понимаю, с чего вдруг вы это решили.
– Ну как же, говорят, вы ищете себе новую жену, для того и приехали в Лондон.
Он внезапно рассмеялся.
– Поэтому вы и говорили о семнадцатилетних? Это что, имеет какой-то особый смысл?
Френсис, которая гордилась своим умением направлять беседу, на этот раз почему-то смешалась.
– Ну, не особый, но мне показалось, от вас ждут, что вы сделаете выбор среди дебютанток этого сезона.
– Вот как? Интересно, как бы отреагировала Лавиния, приведи я ей мачеху чуть старше, чем она сама? – Маркус улыбнулся. – Вы можете себе это представить?
Френсис улыбнулась про себя. Да уж, леди Лавиния кого хочешь скрутит в бараний рог.
– Я, например, всего на двенадцать лет старше моей падчерицы, а мы очень любим друг друга, – возразила она.
– Ну, вы – это вы.
– И что это означает?
Танец подошел к концу, и он не ответил, а, отведя ее на место, откланялся со словами:
– Оставляю за собой вальс перед ужином. Ну уж нет, последнее слово будет за ней.
– Что я слышу? Человек, просидевший бог знает сколько лет в деревне, знает, как танцуется вальс?
Улыбка застыла на лице Маркуса, когда он отвернулся от Френсис. Она, как прежде, заставляет его сгорать от желания, но так равнодушна и холодна, что даже ее шутливые замечания имеют только одну цель – поставить его на место.
Но его-то комплименты были искренни, он даже сам удивился, когда они сорвались с языка. Так что же выходит, пролетели семнадцать лет, а прошлое живо в его душе?
Тряхнув головой, он направился через зал к леди Уиллоуби, бдительно сторожившей свою дочь.
– Леди Уиллоуби, – проговорил он с поклоном, – не позволите ли вы мне станцевать с вашей дочерью контрданс?
Фелисити быстро переглянулась с матерью, зардевшись, присела в реверансе и положила руку на сгиб его локтя.
Френсис смотрела на них издалека, чувствуя, как в ней поднимается обида. Он всегда был эгоцентристом. Ему нравится, что его провожают возбужденным шушуканьем, он чувствует себя на седьмом небе среди мамаш, выталкивающих вперед своих дочурок. Интересно, женится ли он на одной из них?
Вполне вероятно. В конце концов, она сама вышла когда-то за Джорджа, который был старше, чем теперь Маркус. Такое случается частенько: когда вдовцу нужна женщина, способная заменить мать его детям, он берет в жены молоденькую девушку. Молодая жена сильнее, и детей еще может родить, и за старым мужем присмотрит. А девушки рассчитывают на вдовье наследство. Да и вообще вдова пользуется большей свободой, чем старая дева. Как она, например. Френсис очень ценила свою свободу.
Улыбаясь, она смешалась с гостями, переходя из одной комнаты в другую. Вернувшись в зал, она заметила Перси. Тот стоял, небрежно прислонившись к колонне, и рассматривал толпу в монокль.
– На кого ты смотришь? – спросила Френсис.
– На его светлость герцога Лоскоу, – ответил сэр Персиваль. – Все гадают, кого он выберет.
– А ты как думаешь?
– Думаю, у него хватит ума не связываться ни с одной из этих глупышек, но и захлопывать дверь ему пока не хочется.
– Фу, какой ты циник. Говоришь так, словно он корову покупает.
Перси улыбнулся, монокль выпал из глазницы и повис на тесемке.
– Но разве не так? Здесь же и намека нет на любовь. Или, может, им это вовсе не нужно?
– Перси, по-моему, ты просто завидуешь.
– Нисколько, пока его внимание приковано к этим пустоголовым девицам. Вот если бы он обратил свой взор в другую сторону, тогда да, мне бы это не понравилось.
– В какую это сторону?
