– Такой же, как и неделю назад, когда вы заезжали к нам, Рис. Он очень переживает, что не может выходить на прогулки и ездить верхом, однако врачи надеются, что он скоро окрепнет.
Филиппа перевела взгляд с бабушки на сэра Риса. Вне всякого сомнения, ее бабушка с дедушкой были с ним в прекрасных отношениях. Сама она не могла дождаться, когда он наконец уберется из Греттона. Он уже попрощался с ее матерью и направился к ней.
– Рад слышать, леди Филиппа, что ваш дедушка поправляется. На днях я к вам заеду, чтобы лично убедиться, что вы ни в чем не нуждаетесь, – сказал он, подойдя к ней и протягивая ей руку.
Она неохотно протянула ему свою, пробормотав соответствующие случаю слова благодарности за его помощь во время путешествия. Он наклонился, поцеловал ей руку и пошел с Дэвидом на конюшню забрать своих коней, которых там накормили и напоили. Когда сэр Рис скрылся из виду, у нее промелькнула мысль, что, может быть, они больше никогда не встретятся, но понять, радует ее это или огорчает, она так и не смогла.
Все трое поднялись на крыльцо и, миновав тяжелые двери парадного входа, вошли в большой холл. Какой-то мужчина сидел у пылающего очага, несмотря на то что лето было в самом разгаре. Когда они вошли, он с трудом поднялся, опираясь на дубовую трость. Крессида бросилась к нему и так крепко его обняла, что он зашатался и чуть не упал.
– Осторожно, хозяин! Леди Крессида, не забывайте, в каком состоянии ваш отец, – строго сказала пожилая женщина, стоявшая у кресла больного. Филиппа смущенно наблюдала, как мать осторожно усаживала обратно в кресло своего отца. Леди Греттон встала рядом с внучкой и взяла ее за руку. Наконец Крессида обернулась и встала рядом с сидящим в кресле пожилым человеком, который пристально смотрел на девушку.
– Отец, а вот и Филиппа. Подойди, дитя, поцелуй своего дедушку.
Филиппа подошла к дедушке и опустилась перед ним на колени. Несмотря на болезнь, сэр Греттон по-прежнему был крупным, широкоплечим мужчиной. У него были белые волосы до плеч, его широкое открытое лицо оставалось обветренным и загорелым. Он не стеснялся слез, которые текли по его щекам, и смотрел на внучку не отрываясь. Затем он поднял глаза на дочь и жену, которые подошли к его креслу, и улыбнулся.
– У меня дочь – самая красивая в Англии, и вот теперь я смотрю на свою внучку – такую же красавицу, как и ее мать. Но в ней есть черты, унаследованные от отца. Судя по очертаниям подбородка, она такая же упрямая, как и ее отец. – Он посмотрел на свою сиделку – пожилую женщину, стоящую у его кресла. – Вы согласны со мной, Элис? Правда, она взяла от своих родителей все самое лучшее?
Женщина стала внимательно разглядывать Филиппу, а та в свою очередь уставилась на сиделку.
– Это Элис – няня твоей мамы, служанка твоей бабушки. Последние несколько недель она ухаживает за мной и так донимает меня запретами и строгими внушениями, что порой мне хочется от нее избавиться, – пожаловался дедушка.
– Я это делаю для вашего же блага, и вы прекрасно это знаете, – ответила женщина, сохраняя непоколебимое спокойствие. – Доктор велел, чтобы вы соблюдали щадящий, спокойный режим, а вы ведете себя так, будто совершенно здоровы, – выговаривала Элис своему подопечному, не сводя с него своих добрых, внимательных глаз. Когда Крессида обняла ее за плечи и поцеловала в щеку, Элис расплылась в довольной улыбке и густо покраснела. – Как хорошо, что ваша мама снова вернулась сюда! Жаль только, что ненадолго, – печально сказала няня. – Видит Бог, я хотела поехать вместе с ней… туда… после… после… но мне не разрешили. Дорогая, – обратилась Элис к Филиппе, – будь такая же верная и храбрая, как твоя мама.
– Она действительно такая, – засмеялась Крессида. – Признаться, у нее гораздо больше здравого смысла, чем у меня в ее годы.
– Ну, это мы еще посмотрим. Пойду на кухню, – сказала Элис, повернувшись к леди Греттон. – Проверю, готов ли ужин. А где сэр Рис Гриффит? Он поужинает с нами?
– Нет, Элис, он извинился и уехал. Он сказал, что за время его отсутствия в его имении накопились неотложные дела. Но он обещал, что обязательно заедет к нам, и очень скоро, – сказала леди Греттон.
– Ясное дело, что очень скоро, – пробормотала Элис, бросив многозначительный взгляд на Филиппу, и пошла к двери.
– Разумеется, теперь у нас нет ни пажей, ни сквайров. Я и слуг отпустила, чтобы мы побыли одни, ведь нам есть что сказать друг другу! – сказала бабушка со вздохом.
Филиппа осталась сидеть у ног дедушки, но не упустила случая хорошенько осмотреть холл. Только теперь она поняла, почему здесь горел камин: холл был такой большой, что даже в летнюю жару в нем было холодно и сыро. Девушка с интересом разглядывала старинную мебель: буфет, в котором тускло поблескивало серебро, несколько сундуков с красивой замысловатой резьбой, массивные кресла с подлокотниками, простой стол, накрытый для ужина, и несколько стульев без спинки. Вдруг Филиппа испуганно вскрикнула: что-то мокрое и холодное ткнулось ей в руку, затем показалась лохматая голова.
– Не бойся, это Борс, – засмеявшись, сказал дедушка. – Старый дружище Борс, с которым мы не раз охотились на оленя. Ляг, Борс. Знакомься, к нам в гости приехала самая молодая хозяйка.
Филиппа погладила гончую, и та лизнула ее в щеку.
– Нет, дедушка, я его не боюсь. Я люблю все сущее, что создал Господь на белом свете. Мне надо будет навестить свою лошадку и посмотреть, не скучает ли она без меня.
– Как хорошо, Филиппа, что ты в душе осталась мышкой-полевкой, хотя и привыкла жить во дворце, – тихо проговорил дедушка, нежно глядя на внучку.
Крессида рассказала родителям, как они встретились с Рисом Гриффитом, который был так любезен, что решил сопровождать их до самого Ладлоу.
– Все это время меня не покидало тревожное предчувствие, что… – Она на минуту замолчала. – Поскольку мы приехали сюда тайно, я боялась, что он может выдать нас властям, но оказалось, что он желанный гость в моем родном Греттоне.
– Несмотря на то что он унаследовал земли твоего мужа, Крессида, сэр Рис доказал нам, что он наш верный и надежный друг, – сказала бабушка и с тревогой посмотрела на мужа. – Но, разговаривая с ним, мы всегда помним, что его отец был сторонником Тюдоров и подолгу жил в Лондоне, принятый при дворе с распростертыми объятиями. Но Рис в столице бывает крайне редко. – Она помолчала, нахмурившись. – Было бы лучше, если бы он не знал, кто бывает в нашем доме, – сказала бабушка, покачав головой. Вдруг дверь открылась, и в комнату вошли две служанки с подносами в руках, чтобы накрыть стол для ужина. Бабушка сразу же сменила тему разговора: – Я поговорила с одной молодой девушкой, Гвенни, и она согласилась быть служанкой у Филиппы. Она очень хорошая девушка, только неопытная. Я уверена, что Элис захочет прислуживать тебе, Крессида, как и прежде, до твоего замужества, – сказала бабушка и повернулась к одной из служанок, которая расставляла на обеденном столе блюда и раскладывала ножи. – Нэн, покажи леди Роксетер и леди Филиппе их комнаты, а потом позови Гвенни.
