В церкви проходила свадьба, но по своему характеру она напоминала скорее похороны, нежели радостное событие. Жених выглядел злым и несчастным, а невеста испуганной.
Рита увидела, как Уильям беспомощно повернул голову к миссис Бронстон. Его взгляд излучал невыразимую муку. А Лилиана смотрела на жениха с любопытством и непонятным вниманием. Казалось, она чего-то ждала от него. Девушку охватил ужас. Что она делает?! Мэдокс любит только свою Лилиану и, судя по тому, как жена банкира смотрит на него, это чувство взаимно.
Когда священник начал брачную церемонию, Рита почувствовала себя в западне. Конечно, она любит своего жениха, но этого недостаточно для нормальной семейной жизни. Они станут жить под одной крышей и, возможно, даже спать в одной постели. Но он всегда будет мечтать о Лилиане, любить Лилиану, хотеть Лилиану… каждую минуту, каждый час, день, неделю, месяц… Это будет глупое, жестокое, лишенное любви замужество. Рита поняла это слишком поздно и вот теперь стоит перед алтарем, разбитая горем и безнадежной любовью к Уильяму.
Священник спросил грустного жениха, согласен ли он взять невесту в жены. И тот ответил: «Да». Тот же вопрос был задан Рите. Но она молчала, не решаясь промолвить маленькое, но такое значимое слово, после которого начнется иная жизнь. Неожиданно девушка почувствовала, как рука Мэдокса сжала ее пальцы… И она ответила утвердительно.
Уильям одел ей на палец кольцо, и священник, закончив обряд, напомнил, что жениху следует поцеловать невесту. Мэдокс послушно приподнял вуаль и взглянул на свою невесту, но выражение лица его было сумрачным. Он едва прикоснулся своими прохладными, жесткими губами к ее губам. Этот первый поцелуй был совсем не таким, о котором мечтала девушка и который ждала каждой клеточкой своего существа.
Затем супруг взял ее под руку, и они направились к выходу, чтобы выслушать поздравления гостей. Одна лишь Лилиана не произнесла ни слова. Уильям с тревогой посмотрел на ее печальное лицо, и взгляд голубых глаз заставил похолодеть его сердце. Мэдокс медленно отвернулся и вышел из церкви, не оглядываясь.
* * *
После венчания состоялся небольшой прием, который, на первый взгляд, был довольно праздничным, если бы не два момента. Во всяком случае, Рите они показались ужасными. Миссис Бронстон, в своем ослепительно белом платье выглядевшая настоящей невестой, выражала своим лицом безутешное горе, словно потерявшая любимого мужа вдова. А старательно избегавший смотреть в ее сторону Уильям выдерживал положенную на свадьбе улыбку, но она была настолько натянутой и вымученной, что невесте просто выть хотелось от жалости к себе самой и своему новоявленному супругу. Когда прием наконец-то закончился, новобрачная чувствовала полный упадок сил. Украшенный цветами экипаж привез их к дому, где снимал жилье Мэдокс. Двухэтажный особняк был изысканно хорош. Окруженный небольшим забором, с клумбами и богатой растительностью во дворе, он стоял на одной из главных улиц Норриджа по соседству с другими столь же красивыми домами. К сожалению, на улицу уже спустились сумерки, и Рита не смогла как следует все рассмотреть. Мэдокс в разговоре как-то обмолвился, что рядом с домом есть пустующий сарай. Рита надеялась, что сможет устроить там автомобиль дедушки Теодора.
Пройдя вместе с мужем в особняк, девушка остановилась в нерешительности, пораженная убранством этого шикарного дома. В нижней гостиной находилась мебель изысканной формы, шторы на окнах и дверных проемах были подобраны в тон драпировкам, украшавшим стены. Возле большого камина стояла пара кресел. За бронзовым экраном камина ярко пылал огонь, поскольку октябрьские вечера были уже довольно прохладными.
Когда молодожены поднялись на второй этаж в свои покои, Уильям сразу же подвел свою молодую жену к одной двери.
– Эта комната приготовлена для тебя, – сдавленным голосом объявил Мэдокс, повернув хрустальную дверную ручку, и, слегка отступив в сторону, пропустил девушку вперед.
Смущаясь, Рита неуверенно шагнула в небольшую аккуратную спаленку, где центральное место занимала скрытая бархатным балдахином овальная кровать с узорчатым шелковым покрывалом и тремя подушечками. Рядом с кроватью находился милый туалетный столик с несколькими резными шкатулочками из слоновой кости. Между окном и светлым шкафом с зеркалом был устроен небольшой столик с кружевной скатертью. На нем стоял кувшин из дымчатого стекла и миска для умывания. Возле другой стены возвышался комод с выдвижными ящиками. Его украшала индийская ваза с роскошным букетом цветов.
«Все, что только можно пожелать, – скептически подумала Рита. – Кроме любви собственного мужа».
– Спасибо. Я вижу, ты позаботился о том, чтобы у нас были отдельные спальни, – горько усмехнулась она, не глядя на супруга.
– Мы ведь решили, что у нас будет брак по расчету, без обязательных супружеских отношений, – скептически хмыкнул Уильям и зло ударил рукой по шкафу, умышленно причиняя себе боль. Сдержав стон, он взглянул на свою молодую жену полными горечи и отчаяния глазами: – Я, наверное, сошел с ума, когда сделал тебе это идиотское предложение.
– В этом нет моей вины, если помнишь! – сердито напомнила Рита. – Ты сам убедил меня, что так будет лучше для нас обоих.
– Да, я сам во всем виноват, – признался Мэдокс, с трудом подавив приступ раздражения. – Наверно, мы всю жизнь будем жалеть о том, что сегодня натворили.
Рита с горечью смотрела на него. Уильям впервые выглядел так ужасно. Обычно спокойный холеный мужчина с высокомерно-презрительным отношением к людям был похож сейчас на раненого зверя. Он выглядел разбитым и совершенно подавленным. Не в силах смотреть в лицо девушке, он отвернулся и прикрыл глаза.
– Что сделано, то сделано. Теперь мы должны как-то жить с этим… Теперь ты – моя жена, так что чувствуй себя здесь хозяйкой и занимайся домом, как сочтешь нужным. Я не стану докучать тебе, поскольку часто работаю допоздна. А по выходным хожу в клуб или же играю в гольф.
Рита прекрасно поняла, что он хотел сказать. Уильям вовсе не намерен выводить в свет свою молодую супругу. Еще бы – она ведь не имеет понятия о приличиях и до замужества вела более чем скромную жизнь. Наверно, он уже стыдится своего выбора – самый завидный жених Норриджа взял в жены полунищую дурнушку. Но он не сможет заставить ее ощутить вину за то, что она согласилась выйти за него замуж. Если у них брак по расчету, как он выразился, то она должна жить своей жизнью, а не подстраиваться под его желания.
– Я бы хотела устроить где-нибудь здесь автомобиль моего дедушки. Ты говорил, что во дворе есть пустующий сарай, – напомнила девушка.
Мэдокс уперся руками о спинку стула:
– Если ты не можешь без него обойтись, то я не стану возражать и поговорю с хозяйкой дома, – обреченно согласился он. Спорить сейчас о чем бы то ни было, у него не было сил. Полные слез глаза Лилианы все еще стояли перед ним. Хотелось одного – уйти к себе и попробовать уснуть, чтобы забыть обо всем хотя бы до утра.
– Еще я хотела бы получить свадебный подарок, – словно издалека донеслось до него новое пожелание Риты.
