— Кушать подано.
Герцог предложил Карине руку, и они вместе вошли в столовую.
У нее перехватило дыхание от представшего ее взору великолепия. Стол из палисандрового дерева на двадцать четыре персоны. Тонкий фарфор и хрусталь. Прекрасные цветы в центре стола.
Сколько лакеев стояли у стен, Карина не смогла даже сосчитать. Все в седых париках и в бело-зеленых ливреях дома Уэстбери. На стенах портреты, судя по всему, представителей нескольких поколений рода Уэстбери. Некоторые из них были явно похожи на герцога.
Герцог сел во главе стола, усадив Карину по правую руку от себя.
Справа от нее сидел пожилой маркиз, который не замедлил ей представиться. Они заговорили о лошадях, но герцог прервал разговор.
— Леди Ирис, вы не уделяете мне внимания. Чедвик, старина, найди себе другую собеседницу.
Маркиз рассмеялся и сосредоточил внимание на сидевшей справа от него Джулии.
— И давно вы работаете у Берти? — спросил герцог. — Месяц назад я был у него, и мы договорились, что он приедет ко мне сегодня. Я посмотрел представление, но вас тогда не было.
— Я в труппе совсем недавно.
— Как ему удается находить красивых женщин, которые никогда не встречались на моем пути?
— Думаю, что не он их находит, — рассмеялась Карина. — Герцог — весьма привлекательная цель для многих женщин.
Он поморщился.
— Значит, им нужен мой титул, а не я. Мадам, в вашем обществе я начинаю избавляться от тщеславия. Вы, несомненно, правы. Я часто задумываюсь о том, кто из этих красивых женщин приезжал бы ко мне, если бы я жил в небольшом домике и у меня была всего одна лошадь или даже просто ослик!
— Мне кажется, каждый состоятельный мужчина задумывается, нужен ли женщине он сам или то, что он имеет. Но если мужчина и женщина питают друг к другу настоящие чувства, то сердце подскажет ему правильный ответ.
— Подобные мысли никогда не приходили мне в голову, — признался герцог.
— Я думаю, женщины страдают от того же, — сказала Карина. — Если женщина очень красива, если она привыкла к огням рампы, а тем более если она одна из «Красавиц Берти», то, естественно, она пользуется большим вниманием, чем некрасивая девушка, которая может слушать только звуки шарманки.
— Не могу представить вас такой некрасивой девушкой, — со смехом сказал герцог.
— А я могу. Точно так же вы можете представить себе, что вы никто, и задуматься: а будут ли вами восхищаться так же, как сейчас, когда вы герцог.
Он оторопело смотрел на нее.
— Вы очень проницательны, мадам. Никогда бы не подумал, что услышу что-то подобное из уст... — Он осекся.
— Из уст артистки, — весело подсказала Карина.
— Вы совершенно непохожи на артисток, которых я встречал, — тут же заверил ее герцог. — Вы высказываете глубокие мысли. Вы заставляете меня задуматься над тем, о чем я раньше старался не думать.
— Да, потому что вам было страшно об этом думать. Но в душе вы хотите, чтобы любили именно вас. А для этого вам нужно найти женщину, непохожую на нас, у которой не загорались бы глаза при виде вашего роскошного замка. Кто вам действительно нужен, так это дочь какого-нибудь другого герцога, — добавила Карина с очень серьезным видом. — Если ее отец еще более знатен, чем вы, он, возможно, будет смотреть на вас сверху вниз, и тогда вы почувствуете, что она любит именно вас, а не ваш титул.
— Вы когда-нибудь встречали герцогских дочерей на выданье? — сухо спросил герцог.
- Нет.
— Так я и думал. А я встречал. Я их всех встречал. Боже упаси! И потому рекомендую вам воздержаться от подобных советов.
У него был настолько удрученный вид, что Карина не смогла удержаться от смеха.
— Ладно, я не знала, какие они на самом деле, — попыталась она оправдаться.
— Смею вас заверить, что вы ничего не знаете о мире, если думаете, что герцогские дочери менее амбициозны, чем их нетитулованные подруги. Как раз наоборот. Если у нее папа герцог, может ли она унизиться и выйти замуж всего лишь за маркиза? Это же будет катастрофа!
— Я об этом не подумала, — согласилась она. — Примите мои соболезнования, ваша светлость. Я и не представляла себе, что у вас такая тяжелая жизнь.
Он улыбнулся, уловив ее иронию.
— Маленькая ведьма! Мне хочется последовать примеру Бруно и попытаться сорвать с вас эту дразнящую маску.
Карина смело посмотрела ему в лицо.
— Лорд Бруно вел себя подобным образом, потому что он грубый, невоспитанный человек, — сказала она. — Интересно, почему вы ведете себя так же?
— Вы очень смелы, леди Ирис.
Она улыбнулась.
— Не думаю. Видите ли, я просто верю, что вы будете вести себя как джентльмен.
— Нечестно с вашей стороны так говорить. Теперь я вынужден вести себя как джентльмен, хочу того или нет.
— Вы хотите сказать, что могли бы вести себя иначе?
Он помолчал, уставившись на нее странным, неподвижным взглядом.
— Знаете, я не уверен, что мог бы вести себя нехорошо по отношению к вам.
— В этом я не сомневаюсь, — сказала Карина. — Я чувствую себя в полной безопасности.
Ее слова были далеки от правды. В герцоге угадывалось что-то опасное для всех женщин. Карина почувствовала это, и на душе у нее стало тревожно. Однако инстинкт подсказывал ей, что лучший способ защитить себя от этого человека — это сделать ставку на его благородство.
— Наверное, многие мужчины лежали у ваших ног, — заметил он, — если вы так опытны в поединках с ними.
— Поединок с мужчиной не приводит его к ногам женщины, — ответила Карина. — Напротив, мужчины любят глупеньких женщин. С ними они ощущают свое превосходство.
— Вы говорите это по собственному опыту, мадам?
Карина бросила на него пылкий взгляд сквозь прорези в маске, которые были достаточно велики, чтобы он мог увидеть яркую голубизну ее глаз.
— Я могу быть невероятно глупой, если захочу, — заверила она его.
— И таким образом вы применяете свое умение, чтобы завоевывать всех мужчин.
Карина улыбнулась и ничего не ответила, сосредоточив внимание на тарелке с очень вкусной едой.
— Расскажите мне, — настаивал герцог.
— Нет, — спокойно возразила она. — Леди не должна быть настолько неделикатной, чтобы обсуждать одного мужчину с другим.
— Но мы говорим не об одном мужчине, а о многих, — ответил он. — Они посылают вам розы и бриллианты, не так ли? Куда бы вы ни шли, они вас преследуют.
Карина посмотрела ему прямо в глаза.
— Я не буду обсуждать это с вами, ваша светлость, — сказала она. Ее голос был чуть громче шепота, но в нем была такая железная решимость, что герцог надолго замолк.
