Алехандро недолго колебался и выбрал все самые легкие и диетические закуски и минеральную воду. Получив заказ, подошел к ожидающей его женщине и сказал:
– Если ты не хочешь никуда идти, можем перекусить тут.
Но Эрика покачала головой.
– Нет. Мне, пожалуй, и впрямь лучше посидеть где-нибудь на свежем воздухе, у воды и в тишине. Этот запах… последнее время…
– Понимаю, – кивнул Алехандро. – Пойдем пешком или вызвать такси?
– О, нет-нет, только пешком, – поспешно откликнулась Эрика и буквально выбежала на улицу. – Давай перейдем и свернем налево, так короче.
Алехандро положил руку ей на талию и направил к переходу, невольно обратив внимание не только на ее нездоровый вид и бледность, но и на худобу и слабость. Совсем не такой была эта женщина всего два с лишним месяца назад.
Тогда, несмотря на высокий рост, все положенные округлости были на месте, а теперь, теперь остались только кожа да кости. Она выглядела такой хрупкой, что, казалось, вот-вот разобьется, и все же красивой, такой красивой, что дух захватывало. Не было в ней только внутреннего сияния, присущего большинству беременных. Одним словом, Эрика казалась совершенно больной.
– Все еще тошнит? – спросил Алехандро, направляясь по лабиринту мелких улочек к упомянутому парку.
Вскоре вдали показались деревья с позолоченными солнцем кронами.
– Нет, – раздраженно ответила она. – Хватит суетиться вокруг меня. И не смотри так, будто ждешь, что я в любую секунду упаду замертво.
Напускная бравада не обманула его. Он видел, как Эрика буквально увядает у него на глазах, и сожалел, что не пошел ей навстречу и не встретился с ней в том кафе, которое она назвала.
– Садись, – сказал Алехандро, когда они достигли берега маленького пруда, и расстелил на земле свой пиджак.
На этот раз Эрика и не подумала возражать, а с заметным облегчением опустилась на предложенное место и приняла у него бутылку воды.
– Спасибо. Ты очень любезен.
– Эрика, я очень беспокоюсь о тебе. Ты такая бледная, такая… такая худая, на мой взгляд. Что твой врач говорит по этому поводу?
– О! Хочешь сказать, что еще не успел посетить его и узнать все из первых рук?
– Каким образом? Ты же отказалась сообщить мне его имя и адрес.
Эрика вспыхнула от ярости, и румянец только подчеркнул нездоровую белизну лица.
– Сейчас у меня нет настроения выслушивать твое вранье, Алехандро.
– Вранье? Какое вранье? – ровным голосом спросил он, подавив приступ гнева, вызванный ее обвинением. – Я никогда не лгу, да будет тебе известно.
– Понять не могу, как у тебя хватает совести отрицать, да еще с таким возмущенным видом, хотя мы оба знаем, сколько усилий ты приложил, чтобы узнать адрес моего гинеколога.
Алехандро произнес, с трудом усмиряя бешенство:
– Не знаю, на что ты намекаешь, Эрика, но мне решительно не нравится твой тон.
– Пожалуйста, брось эту игру! – Она окинула его презрительным взглядом. – Хватит лицедейства! Ты давно вырос из того возраста, когда принято изображать оскорбленную невинность.
– Мне тридцать восемь, querida, если желаешь знать, и я немалого достиг в жизни. Но вот читать мысли пока не умею. Поэтому соблаговоли, пожалуйста, посвятить меня в свои подозрения, пока я окончательно не потерял терпения.
– Ты хозяйничал в моей кухне как у себя дома, – возмущенно заявила Эрика.
– Да, признаюсь, так и было. Но ведь я объяснил почему. Хотел, чтобы тебе не пришлось наводить порядок после обеда. А что, моя помощь не удовлетворяет твоим стандартам?
– Еще как! – едко засмеялась она. – С такими талантами ты мог бы стать кому-то прекрасной женой… или международным шпионом!
Если бы Алехандро сказали, что хрупкая, слабая женщина способна будет довести его до белого каления, он никогда бы не поверил. Однако последнее оскорбление переполнило чашу его терпения.
– Никогда бы не подумал, что ты, Эрика, можешь вести себя как обычная, недалекая домохозяйка. Неужели желание помочь будущей матери моего ребенка в домашних делах умаляет меня в твоих глазах? Если так, то мы, пожалуй, оба заблуждаемся в отношении друг друга. Ибо я полагал тебя женщиной умной, неординарной, а ты приняла меня за дурака.
Надо отдать ей должное, Эрика выглядела пристыженной.
– Извини, я… я не должна была говорить… про чью-то жену. Но это не мешает мне быть уверенной, что из тебя вышел бы отличный шпион.
– Это еще почему?
– Ты видел мой ежедневник!
– Да, – ответил Алехандро. – Разве это преступление?
– Ты читал его! Намеренно разыскивал информацию, которая тебя не касается!
– Осторожнее, – предупредил он и по чуть испуганному взгляду широко открытых зеленых глаз понял, что она заметила угрожающую холодность его тона. – Я готов пойти на некоторые уступки, принимая во внимание твое положение, но лучше не заходи слишком далеко. У меня нет ни желания, ни намерения терпеть необоснованные обвинения и сомнения в моей порядочности. Не вынуждай меня на резкие действия, mi hermosa.
Эрика подозрительно посмотрела на него.
– Что такое mi hermosa? – спросила она.
– Моя красавица. А ты что подумала?
– Что раз я позволила себе недопустимые оскорбления в твой адрес, то ничто не мешает тебе поступить так же.
– Нет, Эрика. У меня есть другие способы поквитаться с женщиной.
– Верю, но мы отвлеклись от темы разговора. Если ты не выискивал информацию, то как на полу оказалась твоя визитная карточка? Рядом со столиком, где лежал мой ежедневник?
– Я собирался уйти, не дожидаясь твоего возвращения. Тебя долго не было, и я решил, что ты плохо себя почувствовала и прилегла. Достал одну из своих визиток, заметил на столе карандаш, хотел написать, что позвоню сегодня, но тут услышал, что ты возвращаешься, и занялся приготовлением чая и тостов. Наверное, тогда она и упала на пол, мне было не такой ерунды, когда ты нуждалась во внимании. Не понимаю, что такого ужасного ты нашла в простом кусочке картона?
Эрика сорвала стебелек и надкусила его. Она казалась такой несчастной, что раздражение Алехандро быстро сменилось искренним состраданием.
– Ничего, – тихо ответила молодая женщина. – Кроме того, что я выставила себя идиоткой. Увы, в последнее время это случается со мной постоянно.
– Сейчас у тебя непростой период в жизни, – ответил он.
Хоть бы она не вызывала в нем такого волнения! Уверенная в себе, преуспевающая, талантливая и в высшей степени очаровательная женщина не нуждается в защите. И все же он испытывал непобедимое стремление заботиться о ней. Или его так сильно трогает ребенок, которого она носит?
