Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
– Папа, – спросила она, – ты надолго в бега подался?
– Посмотрим.
– Действительно веришь, что мама могла тебе изменить?
– Не твоего ума дело.
– Это же шиза! – рассмеялась Настя безо всякой почтительности к родителям.
Володя хотел ей сделать выговор, но прозвенел звонок на урок.
– Слышишь? Беги! И я на работу опаздываю. За Петькой присмотри!
– Оф кос! – попрощалась Настя по-английски и помахала рукой.
Володя с отвращением вспоминал дикое желание поколотить Лену. До чего довела его! Он бьет женщину! Мерзко! Он даже детей никогда не наказывал ремнем. В отличие от Лены, скорой на расправу. Он с подросткового возраста силой воли борется с природными чертами характера: вспыльчивостью и гневливостью.
Но кого бы Володя изничтожил собственными руками, так это обидчика Иванова!
Морду бы его размазал по стенке, кости переломал и все хозяйство мужское размозжил!
Правильно дуэли отменили! Игрушки для меланхоликов! Мордобой справедливее во всех отношениях, Хотя что он может сделать с Ивановым, если у того две сотни килограммов весу? Две, конечно, преувеличение. Но и сто с лишним против его восьмидесяти пяти – роковой перевес в массе. Сила равна массе, помноженной на ускорение, – второй закон Ньютона.
Ни со своей, ни тем более с ивановской массой он поделать ничего не может. Увеличить ускорение реально. Натренировать мышцы – повысится скорость движения кулака, то есть кинетическая энергия (масса на скорость в квадрате, деленная пополам). Если скорость кулака увеличится в два раза, то сила удара по морде Иванова возрастет в четыре раза. Заманчиво! А ведь у Иванова таких проблем нет!
Как говорится: бегемот плохо видит, но при его массе это уже не его проблемы.
Володя после душа рассматривал себя в мутном зеркале коммунальной ванной: слегка выпирающий животик, сосисочно висят руки – ни одной мышцы рельефно. Хвастаться нечем".
«Бокс?» – спросил он себя. И тут же почувствовал, как болезненным воспоминанием заныл нос.
Отец Володи был офицером, и они много лет, пока не обосновались в Большеречье, переезжали из одного военного городка на окраине великой страны в другой. Когда Володе было двенадцать, родители служили в Казахстане, в маленьком поселке, окруженном пустыней, которая только весной пыталась превратиться в степь, а летом умирала под палящим солнцем.
В военной части организовали секцию бокса для солдат и, по просьбе женсовета, разрешили посещать ее подросткам – детям офицеров и прапорщиков. Во время второй тренировки сверхсрочник Козлов провел мастерский удар прямо в Володин нос. На секунду мир потемнел, глаза от брызнувшей боли, казалось, выскочили из орбит и укатились с ринга.
Несчастья на этом не закончились. Володю привели в санчасть, где хозяйничал фельдшер Георгий Кикнадзе.
– Садысь сюда, – велел он и показал на стул.
Осмотрев съехавший на, одну сторону нос, Георгий поставил диагноз:
– Нэ надо вэзти в дэвызыю. Самы поправым.
У Володи стали потеть ладони, когда он увидел, что Кикнадзе выбирает скальпель: возьмет в руки один, посмотрит оценивающе, потом взгляд на Володин нос, швырнет с металлическим лязгом на поднос, берет следующий и снова к Володе примеряет.
Наконец выбрал, и Володя немного успокоился, так как Кикнадзе стал обматывать лезвие скальпеля бинтом.
Дальнейшие действия фельдшера, которые кощунственно было бы назвать операцией, заключались в следующем. Он вставил рукоятку скальпеля в левую Володину ноздрю (именно сюда и съехал нос), свою волосатую кисть прижал к его правому уху. И нажал!
Очень сильно нажал на скальпель и на ухо, оказывая сопротивление. Хруст раздался чудовищный, но слышал Володя его, теряя сознание. Последней мыслью была уверенность, что теперь глаза точно не удержатся в глазницах.
Очнулся от резкого запаха нашатырного спирта.
– Обоняние работает, слезы черэз нос тэкут, – констатировал Кикнадзе, – здоров, можешь ытты. Нэ можешь?
Он взял Володю, у которого ноги и руки трепетали, как флаг на крыше штаба, и передал отцу.
С тех пор при слове «бокс» в Володином мозгу звучало эхо хруста носовых перегородок, и надеть перчатки его не заставило бы ничто на свете, даже измена жены.
На заводе, где работал Володя, был небольшой спортивный зал. Одну из торцовых стен в нем отделали зеркалами. Днем дети сотрудников занимались здесь гимнастикой и балетом, женщины – аэробикой. Вечером приходили мужики, приносили из подсобки гири, штанги, отодвигали от стен тренажеры и растили бицепсы, трицепсы и прочие достоинства мужского тела. Неизвестно, кто с большим удовольствием рассматривал себя в зеркалах: девчушки, закрутившие ноги в пятую позицию, или любители-атлеты из гальванического и сборочного цехов.
Володя приходил теперь в спортивный зал каждый вечер, готовил свои мышцы для предстоящей встречи с Ивановым. На улицах его принимали за пьяного – так водило от усталости и чрезмерной нагрузки, которую он задавал своему телу, отвыкшему от физических упражнений.
Гену разбирало любопытство: что за женщина выбила Володьку из глубокой колеи верной семейной жизни и регулярно доводит до физического истощения. Как-то вечером, не без зависти глядя на измученного приятеля, Гена спросил:
– Как хоть ее зовут?
– Кого? – не понял Володя.
– Ту, кто тебя так ухаживает, что ты вилкой в тарелку попасть не можешь.
– Штанга.
– Ну и прозвище! Не обижается?
– На кого?
– На тебя и вообще.
– Какая ей разница? – Володя пожал плечами. – Ее все поднимают.
– Старик, ты умом тронулся? С кем ты связался?
– Потом поговорим, – отмахнулся Володя, свалившись на жалобно запевшую старыми пружинами раскладушку.
Проваливаясь в сон, он напоминал себе о подоконнике – не отметиться на нем завтра утром. Естественно, забыл и припечатался.
Три дня после визита пьяного мужа Лена пребывала в настроении обиженной злости.
Она мысленно выстраивала сцены прихода Володи, его бурных извинений, придумывала монологи для него, смиренно кающегося, и для себя, гордой и неприступной. Но Володя не приходил, в ногах не валялся, а фантазии с каждым днем становились менее драматичными. Кроме того, книга, которую ей дала прочитать Алла, настолько поразила воображение Лены, что отдельные эпизоды нет-нет да и вспыхивали в памяти. Сумятица в мыслях – воображаемые сцены с Володей, сексологические откровения, упорные внушения подруги – зародили в душе Лены сомнения: не завел ли в самом деле Володя любовницу?
В один из свободных дней она отправилась в институт, где работал Гена, и вызвала его по телефону на проходную.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
