– Ну ты же сам знаешь, какое у Левы здоровье!
Олег знал. Лев Абрамович Фридман был уже очень немолодым человеком и периодически укладывался в больницу, как он сам говорил, для профилактики.
– Сказать, кто у нас ведет математику, или сам догадаешься? – с усмешкой спросил Руслан.
Математику у старшеклассников могла вести еще только Валерия Петровна Полякова, громовая женщина, прозванная за дурной нрав и скандальность Валерьянкой. Истеричная Валерьянка свой предмет вообще-то тоже знала неплохо, а потому Дунаев решил перейти к вопросу, который волновал его гораздо больше.
– А что Юля? В чем она-то провинилась?
– А она, Дунай... – Руслан смерил Олега слегка презрительным взглядом, – девчонка из стана врага, а ты, похоже, на нее запал. Тебе что, наших мало? Аська Бондаренко аж вся усохла от безответной любви к тебе! Утешил бы девочку!
– Не твоего ума дело, кого я стану утешать, а кого нет! – прогремел Олег.
– Не скажи, Олежек! – Ткачев скривился. – Представь, что вдруг в разгар Великой Отечественной войны какой-нибудь... например, командующий фронтом вдруг втрескался бы в Еву Браун?
– В Еву Бра-а-аун... – непонимающе протянул Дунаевский.
– Ну да! В жену Гитлера?
– А в морду хочешь? – прошипел Олег, обеими руками притянув Ткачева к себе за полы джинсовки.
– А я с тобой драться не стану, даже если ты мне и впрямь дашь сейчас в морду. У тебя рука еще плохо действует, – объяснил Руслан. – Знаю, сам ломал в седьмом классе.
Олег с силой оттолкнул от себя Ткачева. Тот ударился спиной о мусорный бак, отлепился от него, проверил, не испачкалась ли сзади джинсовка, поправил съехавшую лямку рюкзака и сказал:
– В общем, так, Дунай! У тебя еще есть возможность выбрать: или мы... класс наш, в общем... или Джульетта твоя из «В»! Но имей в виду: кто не с нами, тот против нас! – И Руслан вразвалочку пошел со школьного двора в сторону своего дома.
Совершенно потерянный Дунаевский остался стоять возле помойки.
* * *
Вечера Олег еле дождался. У Юли сегодня не было занятий на курсах, а потому они должны были встретиться у дороги на плотину. Вообще-то в облаке холодных брызг было уже довольно неуютно, но Юля с завидным постоянством тянула его именно туда.
– Почему ты мне ничего не сказала? – набросился Олег на девушку, как только увидел.
– О чем именно? – удивилась она.
– Об этой идиотской войне между нашими классами!
– А разве ты не знал? Вся школа знает. Учителя с нами постоянно воспитательные беседы проводят. Сегодня директриса вместо физики все сорок пять минут нудила о дружбе членов одного коллектива или, как модно сейчас говорить, – одной команды.
– Нет, я, конечно, слышал... но не воспринимал это всерьез! – выкрикнул Олег.
– Вот и врешь! – резко сказала Юля. – Почему же тогда мы с тобой встречаемся только здесь, в этом холодном тумане? Ты ведь не хочешь, чтобы нас видели вместе!
– Ерунда какая... Я думал, тебе тут нравится... – растерялся Олег. – Мы ведь именно здесь познакомились... Да и вообще, если бы все было так, как ты говоришь, я не подошел бы к тебе сегодня в школе!
– Да что такое одна перемена! На других я тебя почему-то не видела! И после уроков сразу исчез...
– Я ушел со второго урока, с истории... – И Олег рассказал Юле, что сегодня с ним приключилось, опуская те детали, которые могли ее обидеть.
– А что было написано в записке Ткачева? – осторожно спросила девушка, когда Дунаевский закончил рассказывать.
– Шут ее знает! Я и не читал ее! Ткач ведь мне все сам рассказал. Впрочем, она у меня, наверно, до сих пор в кармане лежит.
Олег полез в задний карман джинсов и вытащил уже изрядно помятую записку. Прочесть ее можно было, только приблизившись к фонарю, что молодой человек и сделал. Как только прочитал, тут же порвал ее на мелкие кусочки и резким движением подбросил их вверх. Холодный осенний ветер смешал их с брызгами и бросил вниз в пучину воды. К Юле Олег не оборачивался.
– Ты ему веришь? – спросила его в спину девушка, подойдя ближе.
Дунаевский обернулся. На лицо его страшно было смотреть. Мокрое от воды, оно некрасиво кривилось и дергалось.
– Я не знаю, что Ткачев тебе написал, только он это сделал мне назло! – выкрикнула Юля, чтобы заглушить шум воды.
– Назло? – одними губами спросил Олег.
– Я отказала ему, понимаешь?! Я не могла поступить по-другому! Ты же знаешь, что не могла!
– То есть Ткач подкатывался к тебе?
– Но я же отказала, Олег! Отказала! – не отвечая на вопрос, продолжала выкрикивать Юля. – Он простить не может! Сказал, что наш класс вообще пожалеет, что посмел явиться в вашу школу! Будто мы желали этого!!
Дунаевский стоял истуканом, слизывая с губ холодные капли.
– Да не молчи же, Олег! – еще пронзительней крикнула Юля. – Я же люблю тебя! Ты же знаешь! Знаешь! Знаешь!!
Она бросилась к молодому человеку и обняла его за шею. Он ответно притянул ее к себе, поцеловал в висок и сказал:
– Да, я знаю, Юля... Я тоже тебя люблю... очень... И ты не бойся ничего и никого. Ни Ткача, ни других! Я же их знаю! Они нормальные ребята. Даже не пойму, что им ударило в голову...
– Нет... ты далеко не всё знаешь... Все против нас с тобой: и наши, и ваши! Ты ведь не захочешь портить отношения со своими одноклассниками?
– А ты? – ответил вопросом на вопрос Олег.
– Не знаю... мы все учимся вместе с первого класса... дружили всегда... все вместе. А сейчас будто стена между мной и ими.
– Бойкот, что ли, устроили?
– Нет, но разговаривают со мной, как с тяжелобольной. Очень не понравилось ребятам, что мы с тобой на перемене разговаривали. Очередное предупреждение сделали.
– И какое же?
– Ну... известно, какое: кто не с нами, тот против нас.
Олег еще сильнее прижал к себе девушку и сказал:
– Они правы, Юлька! Кто против нас... – он особенно выделил голосом слово «нас», – тот, разумеется, не с нами!
Глава 6Надо что-то делать...
Тамара Рогозина выговаривала нервно покусывающей губы Асе Бондаренко:
– А все ты со своей скромностью! Ну и чего ты добилась охами, вздохами, долгими взглядами да апельсинами для скорейшего срастания костей! Вместо тебя Дунаевский своими сросшимися костями Дергачиху из «В» обнимает! Ну вот скажи, Аська, чего парни нашли в ней хорошего, в этой Юльке?!
– Заметь, Томка, кроме тебя и Ткачева, ее никто Дергачихой не называет!
– Ага! Джульетту нашли, придурки! Да она такая же Джульетта, как я... – Тамара запнулась, сразу не отыскав в памяти достойной литературной героини, с которой можно было бы себя сравнить, а потому Ася успела вставить:
