Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
– Но случилось, это неоспоримый факт. Кого Глеб мог так достать?
– Тебе зачем?
– Может, я сгожусь в качестве добровольного помощника...
– Не надо. Приехал отдыхать – отдыхай.
– М-да, отдых как раз самое то после всего случившегося, – усмехнулся Сергей.
– А нам для полного счастья не хватает только твоего трупа. Если Спасский куда-то вляпался, то его смели серьезные люди. Не лезь в это дело, разберемся сами.
– Кто спорит, – сказал Сергей, разливая пиво. – В доме не было матери Спасского, что с ней?
– Ты не знаешь? – удивился Каюров. – Жива она. В больнице лежит, ей операцию сделали, желчный пузырь удалили...
– Почему ты молчал? – вскочил Сергей. – В какой она больнице?
– В многопрофильной... в первой. Да сядь ты, остынь. (Сергей опустился на стул, подозревая, что у Каюрова есть еще информация.) К ней сейчас бесполезно идти. Нашлась «добрая» душа, пришла ее навестить и выложила ей, что старуха из всего семейства одна жива осталась. Бабку из шока еле вытащили, теперь колют, чтоб спала беспробудно.
– Говоришь, добрая душа? И кто такая?
– Неизвестно. Говорят, женщина к ней заходила лет сорока. Брюнетка, в дымчатых очках, высокая, спортивная. К сожалению, в палате тогда были две женщины, третья как раз вышла, а та, что описала приметы, старовата, могла и напутать.
Умение слушать было заложено в Сергее генетически, этим он отличался с детства. И сейчас уловил в интонации Каюрова, в построении фраз, что женщина пришла добить мать Спасского. А много ли старухе надо? Всего-то сказать несколько слов, которые способны убить. Но посетительнице не удалось выполнить свою подлую миссию, значит... Сергей положил деньги под стакан, поднялся:
– Ладно, спасибо, что уделил мне время.
– Куда ты? – забеспокоился Каюров. – В больницу?
– Нет. Моя семья торчит в гостинице, пора о ней подумать. Повезу их к морю, а на обратном пути заеду.
– Ну, бывай, – поднялся и Каюров.
– Я буду звонить тебе, держи меня в курсе, ладно?
– По мере возможности, – уклончиво ответил тот.
Пожали руки и разошлись в разные стороны. Свернув за угол, Сергей достал трубку, набрал номер и ждал, поглядывая по сторонам.
– Алло, Серега?
– Я, – сказал он. – Зяблик, твой тарантас на ходу?
– Стоит на приколе. Я на нем за город езжу, его ж не угонят. А угонят, так не жалко. Чего это ты вдруг им заинтересовался?
– Потому что твоим новым автомобилем здесь заинтересуются. Садись в тарантас и дуй к Спасскому. К утру доберешься, я подсчитал.
– Не понял, – протянул Зяблик.
– Помнишь, мы договорились: по первому зову... и так далее?
– Что-то случилось?
– Да.
– Но... Послушай, Серега, я не могу так сразу все бросить...
– Буду ждать тебя утром на трассе у въезда в город, – перебил его Сергей. – Денег захвати. И побольше.
Все, этого должно быть достаточно, чтоб Зяблик понял: случился прецедент, его помощь необходима. Друзей не кидают в трудную минуту, они сейчас даже не на вес золота, а оцениваются в каратах. Это тоже должен понимать Зяблик, потому что никому неизвестно, каким боком к нему повернется судьба. На кого тогда рассчитывать? То-то и оно.
Сергей заметил приближающееся такси, остановил его.
– На вокзал, – бросил он, садясь, водителю.
Полина старалась скрыть неуместную радость по поводу отъезда, но делала это неумело. Сейчас есть много женщин, отдающих всю себя работе, а она на первое место поставила семью, на второе и третье тоже, только на четвертом месте была работа. Последние дни, видя состояние мужа, Полина мечтала об одном: покинуть этот город. Да, это эгоистичное желание. Но что может сделать Сережа? Спасскому уже не поможешь, зачем же травить себя водкой, воспоминаниями и злостью? Казалось, ее мечта несбыточна, она и дети обречены сидеть в гостинице, в лучшем случае гулять в парке или по набережной у реки. Но вдруг явился Сергей и потряс билетами:
– Собирайся.
– А куда мы едем? – сдерживая рвавшееся наружу ликование, спросила она.
– В Туапсе к тете Рае, – ответил он, став вдруг таким, каким она привыкла его обычно видеть. – Там частный дом, козы, лес, море. И ждут нас, я уже звонил.
– Как тебе удалось билеты достать? – не верилось ей. – Это же поезд.
– Так еще не сезон, май – не лето. Живо собираемся. А назад полетим самолетом, дед Алеша отвезет в Краснодар.
Полина сбегала в магазин, купила целую сумку еды. В сумерках они были уже на вокзале, ждали проходящий поезд. Сергей занес вещи в купе, усадил детей, положил билеты на стол, деньги в сумочку жены, достал пластиковую карточку вместе с листком из блокнота и тоже положил на стол. Наблюдая за манипуляциями мужа, Полина встревожилась:
– Сережа, что это значит?
Он поцеловал детей, сказал, чтоб слушались маму, потом кивнул на выход:
– Идем, Полина.
У нее задрожали коленки и руки, еще отказываясь верить в то, о чем уже догадалась, Полина произнесла непослушными губами:
– Сумку оставь...
– Идем, – бросил Сергей через плечо, пробираясь к выходу. Людей в узком проходе вагоне толклось хоть и немного, но они мешали.
Он кинул сумку на перрон, повернулся к Полине, взял в ладони ее лицо и сказал:
– Я хочу, чтобы ты поняла: мне надо остаться.
– Ты никогда не спрашиваешь, чего хочу я, – подавляя слезы, вымолвила Полина.
– Спрошу, – пообещал Сергей. – Приеду и спрошу. Когда деньги кончатся, снимешь с моей карточки, я написал pin-код и как это делать.
Серые глаза Полины излучали тревогу, негодование, обиду и еще много чего, что не выскажешь человеку, без которого не мыслишь жизни. Полина и не высказала, за нее это сделали слезы, покатившиеся по щекам.
Поезд тронулся. Проводница попросила отойти от выхода. Сергей быстро поцеловал жену в губы, в глаза, нос, щеки, потом опять в губы. Спрыгнул. Схватившись за поручни, Полина выглянула из вагона, ее голос сорвался на отчаянный крик:
– Сергей, ты когда-нибудь будешь с нами считаться?
– Я приеду. – Он повесил сумку на плечо и шел за набиравшим скорость поездом.
– К черту твои обещания! И тебя к черту! Ты не думаешь о нас. Пожалуйста... Я прошу тебя, еще не поздно... Зайди в вагон!
– Прости, Полина, прости. Я приеду. Скоро.
Проводница оттеснила Полину, но она выглядывала из вагона, пока поезд не отошел от перрона.
Господь или сатана, но кто-то правит людьми, в результате они становятся не хозяевами себе – к такому выводу пришел Марлен Петрович. Он предпринял все, чтобы сохранить дырявый союз сына и невестки: как уговорил сына не делать резких движений, так и ее убедил не уходить, а подождать, ведь это не столь уж сложно. Оба согласились, тем не менее отчужденность между ними росла. Как два тупых барана они уперлись лбами! Ярослав дома почти не бывал, ссылаясь на дела, и Валентину редко удавалось увидеть. Марлен Петрович не вмешивался, чтобы не внести дополнительный разлад, терпеливо выжидал, но и его терпение закончилось.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
