Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
– Да?
– Полагаю, вы с Элли слишком много значили друг для друга.
Ной грустно улыбнулся.
– Да, – наконец сказал он. – Конечно. Но нам пришлось приложить немало усилий. Были и нелегкие времена.
Видимо, он имел в виду болезнь Элли. А задолго до того – смерть одного из детей. Случались и другие беды, конечно, но об этих ему было особенно трудно говорить.
– Послушать вас, так все проще некуда, – возразил я.
Ной покачал головой:
– Нет. Не всегда. Письма, которые я писал Элли, были призваны напомнить ей не только о моих чувствах, но и о клятве, которую мы когда-то дали друг другу.
Я задумался, не пытается ли он намекнуть мне, что нужно сделать то же самое для Джейн, но спрашивать не стал. Я просто сменил тему:
– Было ли вам с Элли трудно после того, как дети выросли и уехали?
Ной ненадолго задумался.
– Вряд ли трудно. Скорее, все просто стало по-другому.
– Как?
– Во-первых, тихо. Очень тихо. Элли рисовала, а я целыми днями бродил по дому. Даже начал разговаривать сам с собой – от одиночества.
– А как Элли переживала то, что дети уехали?
– Как и я, – ответил Ной. – По крайней мере поначалу. Дети долгое время были смыслом нашей жизни. Поэтому когда положение вещей меняется, к этому надо привыкнуть. И когда Элли привыкла, то, кажется, начала наслаждаться тем, что мы снова одни.
– И сколько времени у нее ушло?
– Не знаю. Недели две, быть может.
Я слегка приуныл. Две недели?
Ной, кажется, заметил выражение моего лица и откашлялся.
– Хотя, если подумать, – сказал он, – то даже еще быстрее. Наверное, через два-три дня она уже совершенно пришла в норму.
Два-три дня? Я не смог ему ответить. Ной почесал подбородок.
– Впрочем, если мне не изменяет память, – продолжал он, – то даже двух-трех дней не понадобилось. Честно говоря, мы отплясывали джиттербаг на лужайке перед домом, едва успев погрузить вещи Дэвида в машину. Признаюсь, первые несколько минут нам было нелегко. Очень нелегко. Иногда я прямо-таки удивляюсь, как мы вообще это пережили.
Хотя Ной оставался абсолютно серьезен во время своей речи, я различил лукавый проблеск в его глазах.
– Джиттербаг? – уточнил я.
– Такой танец.
– Я знаю.
– Он был очень популярен.
– Да, когда-то.
– Что? Сейчас не танцуют джиттербаг?
– Это забытое искусство, Ной.
Он легонько ткнул меня локтем:
– Что, попался?
– Да, – признал я.
Ной подмигнул. Несколько секунд он сидел молча, явно довольный собой. Затем, вспомнив, что я так и не получил ответа на свой вопрос, Ной поерзал и тяжело вздохнул.
– Нам обоим было трудно, Уилсон. К тому времени они уже были не только нашими детьми, но и друзьями. Мы оба скучали и не знали, что делать.
– Вы никогда об этом не говорили.
– А ты никогда и не спрашивал, – заметил Ной, – Я скучал по детям, но сильнее всего из нас двоих, полагаю, скучала Элли. Она могла быть художником, кем угодно, но в первую очередь она была матерью. Когда дети уехали, она будто засомневалась, где теперь ее место в мире. По крайней мере поначалу.
Я попытался вообразить ее состояние, но не сумел. Такой Элли я не знал и даже не мог себе представить.
– Почему? – спросил я.
Вместо ответа Ной окинул меня взглядом и замолчал.
– Я рассказывал тебе о Гасе? – наконец спросил он. – Он навещал меня, когда я ремонтировал дом.
Я кивнул. Гас был родственником Харви, чернокожего священника, которого я частенько видел, когда заезжал в старый дом.
– Старина Гас обожал всякие небылицы – чем смешнее, чем лучше. Иногда мы сидели на крыльце по вечерам и придумывали бог весть что, лишь бы повеселить друг друга. Знаешь, какая байка была моей любимой? Для начали надобно тебе знать, что Гас полвека прожил со своей женой и у них было восемь детей. Эта пара прошла огонь я воду. Так вот, болтаем мы до глубокой ночи, а потом Гас говорит: «Сейчас я тебе кое-что скажу». И представь, смотрит он мне в глаза с самым серьезным видом и заявляет: «Ной, я понимаю женщин».
Ной захихикал, как будто услышал это впервые в жизни.
– Вся соль в том, – продолжал он, – что нет на света мужчины, который мог бы этим похвастать, не покривив душой. Понять женщин просто невозможно, так что не стоит и пытаться. Но это не значит, что их не нужно любить. Не значит, что ты не должен изо всех сил показывать им, как они для тебя важны.
Размышляя над словами Ноя, я смотрел на лебедя, который то расправлял, то складывал крылья. Именно в таком духе Ной всегда в последнее время говорил со мной о Джейн. Он ни разу не дал внятного совета, ни разу не сказал, что именно делать. И в то же время он прекрасно понимал, что я нуждаюсь в поддержке.
– Наверное, Джейн хочет, чтобы я походил на вас, – предположил я.
Ной снова усмехнулся:
– А ты молодец, Уилсон. Просто молодец.
Не считая тиканья настенных часов и ровного гула кондиционера, в доме царила тишина. Положив ключи на стол в гостиной, я окинул взглядом каминные полки. На них за годы семейной жизни накопилось множество фотографий в рамках: мы впятером в джинсах и синих рубашках пару лет назад; пляж у Форт-Мейкон, когда дети были подростками; еще один групповой снимок, на котором они совсем маленькие. Фотографии, сделанные Джейн: Анна на выпускном балу, Лесли в спортивной форме, Джозеф с нашей собакой, Сэнди (она умерла несколько лет назад). Хотя снимки располагались не в хронологическом порядке, можно было проследить, как наша семья росла и менялась с годами.
В центре, прямо над камином, стояла черно-белая фотография – мы с Джейн в день свадьбы. Снимок сделала Элли. В фотогеничности Джейн не приходилось сомневаться: она всегда была красавицей, а ко мне объектив оказался милосерден. Именно так я и надеялся выглядеть, стоя рядом с женой.
Но как ни странно, на полках больше не было ни одного снимка, где мы были бы вдвоем с Джейн. В альбомах лежали десятки снимков, сделанных детьми, но ни один из них мы так и не вставили в рамочку. В течение многих лет Джейн беспрестанно намекала, что пора сделать еще один портрет, но я настолько был занят работой и прочими делами, что так и не выполнил ее просьбу. Удивительно, от чего мы не сумели выкроить время и как это отразится нашем будущем – и отразится ли вообще?
Разговор с Ноем заставил меня задуматься обо всех тех годах, прошедших после отъезда детей. Хорошо ли я справлялся с обязанностями супруга? Безусловно, нет. Оглядываясь назад, признаю, что после отъезда Лесли в колледж раз за разом подводил Джейн, если можно этим словом обозначить полнейшее непонимание ее чувств и желаний. Я помню, что жена была молчаливой и даже слегка мрачной, временами она смотрела невидящим взглядом в пространство или бездумно перебирала детские вещи в коробках. Для меня тот год выдался особенно нелегким: старый Эмбри пережил сердечный приступ и вынужден был переложить большую часть дел на меня. Из-за двойной нагрузки – непомерно возросшего объема работы и организационных проблем, вызванных болезнью Эмбри, – я частенько бывал измучен и слишком занят.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
