Книга Рассыпала снег ночь - Екатерина Флат

— Никуда я с тобой не пойду, — я замотала головой. — И вообще я тут жду кое-кого.

— Кое-кого — это кого? Деда Мороза на санях? То-то я смотрю, ты в Снегурочки решила заделаться, — он чуть ли не силком тащил меня к выходу из сквера.

— Куда ты меня тащишь? — возмущение кое-как пробилось через мою заторможенную апатию.

— Я тащу тебя греться. Ты вообще в курсе, сколько сейчас времени?

— Сколько?

— Начало одиннадцатого! — Максим в очередной раз наградил меня сердитым взглядом.

Я чуть не разревелась. Как так-то? Неужели я столько проторчала здесь? Неудивительно тогда, что чуть не околела, за четыре-то часа… Добил тот факт, что общагу уже закрыли, и фигушки я теперь домой попаду. Мне стало настолько себя жалко, что я даже тихо всхлипнула.

— Не реви.

— Я не реву-у, — голос все-таки дрогнул. — И вообще, тебя моя жизнь не касается! Чего ты ко мне привязался?!

Странно, но моя грубость его не задела.

— Считай, что в данный момент я — армия спасения, — он усмехнулся.

Припаркованный на обочине черный джип походил на мрачный вражеский танк, слегка припорошенный для конспирации снегом. На мой взгляд, на таких машинах только бандитам всяким ездить. Покосилась на Максима. А может, он — тоже какой-нибудь криминальный злыдень?

— Садись, — он открыл дверцу пассажирского сидения спереди.

— Не поеду я с тобой никуда, — я нахмурилась. Правда, заявила это не слишком уверенно. Измученный организм требовал срочного разогрева, а в салоне автомобиля наверняка было тепло.

— Куда ты вообще везти меня собрался? — добавила я, чувствуя, что такими темпами, действительно, скоро окоченею.

— К себе. Садись давай, — он смахнул снежинки со своей куртки и наградил меня взглядом, в котором терпение вело неравный бой с зарождающимся раздражением.

— Я тебя вообще второй… — я запнулась, — то есть третий раз в жизни вижу и…

— Я тебя тоже, — насмешливо перебил Макс. — Нет, ну если, конечно, тебе нравится ночевать в сорокаградусный мороз в сугробе, то на здоровье, — и уже серьезно добавил: — Тебе в любом случае больше некуда податься.

— С чего ты взял? — пробурчала я.

— У тебя крайне болтливая подружка, — он обошел машину и сел на водительское сидение.

Можно было, конечно, продолжить гордо стоять на заметенном снегом асфальте. Или гордо зашагать прочь. И не менее гордо умереть от обморожения через пару кварталов. В общем, особо раздумывать я не стала и все-таки забралась в автомобиль, стараясь не размышлять, пожалею я об этом или нет.

О да, ура! в салоне было тепло! Правда, мой организм не особо спешил отогреваться. Я вжалась в просторное сидение, пытаясь унять мелкую дрожь. Хорошо хоть, зубы не стучали. Максим достал из бардачка маленькую плоскую фляжку и протянул мне. Забыв поинтересоваться содержимым, я хлебнула и чуть не заорала. Такое впечатление, что мне в горло попал подожженный керосин. Вместо вопля получился сдавленный сип:

— Что это за гадость?!

— Хорошего же ты мнения о пятизвездочном коньяке, — Максим убрал фляжку.

— Ты забыл добавить, сколько он стоит, — не удержалась я. Если честно, ситуация меня бесила. А именно тот факт, что у меня действительно других вариантов нет. Ломиться к кому-то из одногруппников на ночь глядя? Но я адресов не знаю, а телефон сдох. Ночевать на вокзале? До него еще добраться надо, ведь автобуса теперь не дождешься. Конечно, не появись Макс, что-то бы делать пришлось. Но он ведь появился. Надо, кстати, не забыть спросить, откуда он вообще взялся. Только потом. Когда не такая злая буду, а то опять какую-нибудь гадость скажу.

Замерзшие пальцы слушались плохо, и все мои попытки пристегнуть ремень безопасности больше походили на нервный тик.

— Да оставь ты, я не собираюсь ни во что врезаться, — Максу, видимо, надоело лицезреть мои мучения.

— А вдруг гаишник попадется и тебя оштрафует, — возразила я.

— И что?

Ну да, действительно, что ему какие-то вшивые пятьсот рублей или сколько там за непристегнутого пассажира платить надо. Наверное, в моем взгляде эта мысль красноречиво прочиталась.

— И вот кто из нас больше зациклен на деньгах? — с легкой иронией поинтересовался Максим.

— Легко на них не зацикливаться, когда они есть, — огрызнулась я, от праведной обиды едва не оторвав злосчастный ремень.

Странно, но Макс уже второй раз оставил мою грубость без внимания. Видимо, опасаясь за сохранность автомобильного инвентаря, решил мне помочь в настырной попытке пристегнуться. Но едва взял меня за руку, как резко нахмурился и тут же стянул тонкую перчатку. Я чуть не завопила. Такое впечатление было, что он снял ее едва ли не вместе с кожей. Аналогичная участь постигла вторую руку. Сжимающие мои ледяные ладони пальцы Максима буквально обжигали. Я с громадным трудом сдерживала слезы.

— Больно, — прошептала я, тихо всхлипнув от жалости к самой себе.

— Потерпи, — почему-то тоже шепотом ответил он, — сейчас отогреются, и боль пройдет.

Я закрыла глаза. От выпитого коньяка где-то внутри робко скреблось тепло и жутко клонило в сон. Да еще и снова этот запах… Вишня… И нагретая солнцем древесина… Дремота обволакивала, как мягкий кокон, рождая в воспаленном мозгу картинки купающегося в солнечных лучах леса.

— Ты пахнешь летом, — мои губы тронула невольная улыбка.

— А ты коньяком, — хмыкнул Максим, отпуская мои ладони и заводя машину. Уже не смотря на меня, добавил:

— И снегом. Вот почему, каждый раз, когда я встречаю тебя, идет снег?

— Могу спросить у тебя то же самое, — я отвернулась к окну. — Если ты не в курсе, зима в разгаре, а зимою идет снег.

Блин, опять грубость. Сама не понимала, почему меня так его слова про коньяк задели.

— А ты всегда такая добрая или исключительно для меня стараешься?

Ну вот, на третий раз его терпение все-таки закончилось. Мысленно поздравила себя с тем, что сейчас он остановит машину и пнет только-только отогревшуюся меня обратно на мороз. И, если честно, будет прав.