Фанни с лихорадочным предвкушением ждала посвящения в тайну.
— Что скажешь, Ви? — нетерпеливо спросила она.
— Что скажу? Снимки неплохие, вот что скажу! У Говарда талант. Если, конечно, он сам снимал, — нарочито безразличным тоном откликнулась Вивьен.
— Говарду ты тоже симпатична. Ты можешь выбирать…
— А ты кого предпочла бы? — осторожно уточнила Вивьен. Разговор приобретал неприятное для Вивьен направление. Она не рассказала подруге, зачем прилетела сюда. Ей не хотелось передавать ей слова Спенсера о внешности Фанни. И до сих пор Вивьен удавалась скрывать причину своего появления здесь.
— Линка… — тихо проговорила Фанни.
— Ах вон оно что! Поэтому и платье потребовалось! — излишне жизнерадостным тоном воскликнула Вивьен.
— Да нет, я не это хотела сказать. Если тебе хорошо с ним, я не буду стоять у тебя на пути. Я ничего…
— Успокойся! Я не собираюсь за него замуж…
— Тогда надо подать на Говарда в суд. Он порочит твою репутацию! Пошли, надо действовать!
— Ох, Фанни! Какой суд? Чья репутация? Я тебе все уже в Лондоне объяснила. Ты забыла?
— Тогда роль невесты должна играть я, — с еле уловимой обидой в голосе заметила Фанни.
— Наверное, Говард ошибся, — уклончиво заметила Вивьен.
— А как же Саймон? Вдруг он увидит эти снимки?
— С Саймоном все кончено. Фанни, он такой подлец!
— Не может быть! — ахнула Фанни. — Ты с ним целый год встречалась. Все было хорошо…
Вивьен молчала.
— Вы же с ним практически не расставались. Ну поднадоели немного друг другу. С кем не бывает? — осторожно заметила Фанни.
— С кем не бывает?! — закричала Вивьен. — Ты хочешь сказать, обзывать своих любимых неприличными словами в порядке вещей?
— Саймон не такой, — уверенно заметила Фанни.
— Он… он меня стервой назвал… — И неожиданно для себя Вивьен расплакалась.
— Что-о? — открыла рот Фанни. — Ты ослышалась! — тотчас же вскричала она.
— А ты… ты… его защищаешь! — всхлипывая прошептала Вивьен.
— Не плачь! Лучше расскажи, может полегчает…
— Мы пошли в ювелирный магазин… — вытирая слезы, послушно начала рассказ Вивьен.
— «Адлера»? — недоверчиво воскликнула Фанни, когда Вивьен, заикаясь и подвывая на манер раненой собаки, закончила свой рассказ. — В одну из самых шикарных ювелирных фирм? — еще раз уточнила Фанни.
— Да.
— Саймон так поступить не мог!
— Ты хочешь сходить туда и взять показания у продавцов?! — внезапно окрысилась на подругу Вивьен. — Они подтвердят, как этот негодяй издевался надо мной, а потом… оскорбил… — И Вивьен снова зарыдала.
— Саймон — уважаемый человек, бизнесмен, — с жаром возразила Фанни и смутилась. Она не привыкла отстаивать свое мнение.
Позиция Фанни по отношению к совершенно незнакомому ей человеку — она и видела-то Саймона всего лишь два раза, и то в Египте, — удивила Вивьен.
— Фанни, не смей при мне даже упоминать о нем!
— Хочешь соку? Я сейчас принесу. — Фанни кинулась к холодильнику, который притаился в тени огромного куста олеандра, неподалеку от бассейна. Она достала кувшин с желтым напитком и налила два бокала. — Холодный, — подавая бокал Вивьен, сказала она.
Вивьен залпом выпила апельсиновый сок и почувствовала себя лучше.
— А теперь, — строго произнесла Вивьен, — я хочу услышать от тебя правду. Что это за подозрительная привязанность к Саймону? Ты что, в него еще тогда, в Египте, влюбилась?
— Нет, Ви! Конечно нет, — заторопилась объяснить Фанни. — Здесь совсем другое. Он даже не понравился мне тогда. Но не как человек, а как мужчина, ты понимаешь?
— Нет, Фанни. Именно это я и хочу сделать. Пока я ничего не понимаю.
— Я не знаю, как тебе объяснить. Просто душа моя сразу сказала, что Саймон очень хороший человек. Он просто не может быть плохим. Не мо-жет!
— Ты продолжаешь так думать даже после того, как он поступил со мной? — В голосе Вивьен прозвучала обида.
— Ви, я думаю, здесь какое-то недоразумение. Что-то не то… — Фанни смешалась, с трудом подбирая слова. — Понимаешь… Нет, я не могу тебе объяснить…
— Бон журе, хохлаточки! Сипуете?
— Что? — вздрогнула Вивьен. Речь Генриха IV, тихо подошедшего к ним сзади, как всегда, требовала переводчика.
— Мы не курим марихуану, — продемонстрировала свою осведомленность Фанни.
— Тогда бросим кости? — Генрих IV снисходительно показал руками, что собирается поплавать.
— Я не хочу, — сказала Вивьен.
— Я тоже.
Генрих IV нырнул в бассейн и, сильно взмахивая руками, поплыл.
— Правда, Фредди похож на Комара, словно они родные братья? — заметила Фанни.
— Какой Фредди? — сразу не поняла Вивьен. — А! Ты о бритоголовом! Разве он Фредди?
— Ты еще не запомнила, как их зовут? У них обычные имена, — удивилась Фанни. — Линкольн — Линк, Фредерик — Фредди, Бенджамин — Бен и, наконец, Роберт — Бобби. Да, еще продюсер. Его-то ты помнишь, как звать?
Вивьен кивнула и уточнила:
— Генрих IV, тот, который сейчас бассейне, Бобби?
— Верно, — обрадовалась Фанни. — Ви, знаешь, что я придумала… — продолжала болтовню Фанни. — Я хочу пригласить сюда маму. Она такая одинокая. Она никому не будет в тягость…
— Отличная идея! — оживилась Вивьен. — Давай и мою мать пригласим. По крайней мере, им вдвоем уж точно не будет скучно.
— Ви, а у твоей матери есть любовник?
— Не знаю… Мы с ней не разговариваем на подобные темы. Если есть, то они встречаются тайно. А у твоей?
— Был. Жуткий кретин. Представляешь, двадцать восемь лет, на голове сделана липосакция.
— У него что, было ожирение башки?
— Нет, мозг удалили!
Вивьен расхохоталась. Фанни тоже весело захихикала.
— Ты, наверное, плясала от счастья, когда они расстались? Вот бы у тебя появился такой папочка! — давясь от хохота, заметила Вивьен.
— Как ни странно, Ви, нет! Даже такой болван лучше, чем полное одиночество. Ведь после смерти отца мать так и не нашла себе вторую половину.
— Как он умер, Фанни?
— Не знаю, Ви. Мать никогда не рассказывала, а я не спрашивала, чтобы лишний раз ее не расстраивать. А твоя тоскует по твоему отцу?
— Не знаю. Когда я заикаюсь о нем, в ответ получаю, что второго такого подлеца и идиота на земле нет!
— Моя тоже как-то раз его алкоголиком назвала!
