— Это Зак, мама. Я знаю, Митч привез его.
В эту самую минуту он внес в гостиную большую пластиковую корзину, устланную тряпками. Оттуда доносилось жалобное мяуканье, раскрывшее секрет Митча.
— Мой маленький, — ворковала Дженни, бережно открывая коробку.
Зак пронзительно пищал от испуга, маленькое тельце дрожало. Дженни взяла своего питомца на руки, и он постепенно успокоился.
Потом девочка налила котенку воды и насыпала в миску корма. Митч стоял, прислонившись к стене, и наслаждался счастьем девочки.
Лара предложила выпить чашку кофе.
— Не знаю, кто больше веселился, ты или Дженни. Спасибо большое.
— Посмотрим, что ты скажешь через пару дней, когда Зак разгромит полдома, — пошутил Митч, сделав глоток черного кофе. — Под елкой осталось кое-что и для тебя, Лара. — Темные глаза смеялись, в уголках обозначились тонкие моршинки-лучики, когда он вынул спрятанный до поры сверток.
— Митч! — воскликнула она, принимая пестрый кулек. — Мне так неловко, я ничего для тебя не приготовила.
— Неправда, мне очень понравилась идея с гирляндой на воротах. К тому же здесь нет ничего особенного.
Ничем особенным оказалась дивная расписная шкатулка из вишневого дерева. Крышка была покрыта воском и отполирована до блеска.
— Какая красота! — тихо произнесла Лара. — Неужели ты сам ее сделал?
— Просто у меня под рукой оказались подходящие кусочки дерева, — скромно ответил Митч. — Можешь хранить там драгоценности или рукоделие.
Они остались в гостиной вдвоем, Дженни возилась с Заком наверху, где для него был отведен уголок. При неярком свете восковых свечей Лара, обрадованная подарком, вдруг порывисто поцеловала Митча в щеку.
Невинный поцелуй словно молнией обжег их обоих. Митч взял ее лицо в свои натруженные грубые руки. Лаская нежную кожу, он вдыхал свежий запах ее шелковистых волос.
— Ты околдовала меня, — прошептал он перед тем, как прижаться к ее губам.
Они прильнули друг к другу в долгом, волнующем поцелуе.
— Разве? — тихо спросила Лара.
— Ты о чем?
Она пошевелилась в его сильных объятиях, ощущая прилив неизведанных желаний.
— Я не колдунья, — нежно пропел голос Лары.
— Значит, я сам попался.
Он наклонился, чтобы снова прижаться к ее губам, но на лестнице вдруг раздался шум. Митч отскочил и услышал, что Дженни показывает дом своему питомцу. Котенок урчал у нее на руках.
Позже, вернувшись к себе, он снял куртку и швырнул ее на спинку стула. Чувства победили разум. После этого вечера у Лары собственный дом казался как никогда пустым, одиноким и заброшенным. Митч включил музыку и попытался успокоиться.
Подойдя к окну, он взглянул на соседний дом. Одно из окон тускло освещала лампа, в другом мерцала свеча. Сердце сжалось, когда он вспомнил, как просто и мило в той крошечной комнате. Детский восторг Дженни, мебель в приглушенных тонах, запах еловых иголок, медовый вкус мягких губ Лары.
Митч хотел бы сейчас же вернуться к ней, взять на руки и принести к себе. Сделать ее царицей в своем огромном доме и королевой своего сердца. Он мечтал, как их тела сольются и они растворятся друг в друге. Но невозможно допустить такой несправедливости по отношению к Ларе. Слишком тяжело бремя его прошлого!
Выключив свет в гостиной, Митч нетвердой походкой поднялся в спальню.
— Как дела, мама?
Лара звонила с работы домой. В одной руке она держала трубку, другой перебирала сухие стебли цветов лаванды.
— Все просто замечательно, дорогая. Дженни играет с дедушкой в настольные игры, а Зак спит под ее присмотром. Я уже почти закончила свитер для малышки.
— Мама, ты прелесть, не представляешь, как я рада, что вы с папой решили побыть у нас до конца каникул. Что-нибудь купить к ужину?
— Два батона белого хлеба, пару пучков салата, пакет молока. Увидимся вечером?
— Надеюсь. До скорого.
Лара обвязала готовый букет лентой и поставила в низкую керамическую вазу. Еще одна изысканная композиция из цветов, и найдется минутка для обеда.
Рождество прошло чудесно, со смехом и весельем. Родители решили остаться еще на неделю. Брат, кузены и их семьи разъехались по домам.
Митч Оуэнс, должно быть, валялся где-нибудь на залитом солнцем пляже во Флориде. Лару охватывало странное чувство, когда она проезжала мимо опустевшего дома. Сердце щемила непонятная грусть. Неужели он так много для нее значит?
Открыв бутербродницу, Лара развернула сандвич. «Корзина цветов» непременно будет процветать и крепнуть. Тогда удастся скорее выплатить кредит. Деньги пока продолжали утекать, и Лара не знала, хватит ли ей сил вернуть их сторицей.
Доев сандвич, она выбросила обертку. Уже давно стало понятно, как много поставлено на карту. Будущее Дженни полностью зависит от успеха или провала ее матери.
Глава 5
В новогодний вечер Лара, задумавшись, сидела с двумя восьмилетними девочками.
Сара Фишер в конце концов уговорила родителей отпустить ее повидаться с Дженни. Прежде всего Сару представили новому члену семьи, который теперь мирно дремал у нее на коленях.
Лара вздохнула, наверняка она была единственным взрослым человеком без определенных планов на предстоящую ночь. Внезапный визг тормозов за дверью вывел ее из оцепенения, и она бросилась навстречу Митчу.
Он охотно согласился на предложение поужинать у них.
— Спасибо, Лара. Я собирался разогреть какие-нибудь консервы, но лучше присоединюсь к вашему пиру. Между прочим, твоя стряпня чудесно пахнет, чего не скажешь обо мне после работы.
Пропитанная потом рубашка облегала крепкую грудь Митча, светло-русые волосы прилипли ко лбу.
— Лучше мне сбегать домой и принять душ. Я обещаю поторопиться.
— Не волнуйся, мы тебя дождемся. Я как раз успею нарезать салат.
Он вернулся даже быстрее, чем Лара рассчитывала. С взъерошенными волосами, вымытый, пахнущий мылом Митч был одет в просторный синий свитер.
— Я не успел побриться. Надеюсь, мой вид не слишком испугает котят и маленьких детей, — сказал он, гляди на девочек с наигранной свирепостью.
Сара и Дженни оторвались от своих забав, только чтобы посмеяться шутке.
После ужина Лара убрала со стола, а Митч растопил камин. Зак мурлыкал у Дженни на коленях. Девочки уговорили взрослых поиграть в карты.
— Мы победили, — объявили дети, когда наигрались.
— Митч, ты знаешь какую-нибудь страшилку? — спросила Дженни, отложив колоду.
— Хм, попробую вспомнить. — Он задумался, выпятив подбородок.
