Джек задумался над ее словами. Бетти в свою очередь подумала, что если Соретти — друг матери Бена, то, может быть, ей следует позвонить Мойре? Впрочем, можно написать об этом в письме, а письмо приложить к посылке, и печальное известие дойдет до них, когда им перешлют подарок Соретти. А заодно с этим Мойра узнает и о гибели своей подруги…
Бетти сжалась, горло сдавил спазм. Ей стало так страшно, словно врач только что сообщил ей о неизлечимой болезни. Завтра ее ждет неминуемое, но почему мысль о нем не приносит ей облегчения, а пугает? Стоп-стоп, в этом надо разобраться…
Джек что-то спрашивал ее, и Бетти встряхнула головой.
— Простите, я вас не расслышала.
— Я спросил вас, не хотите ли прокатиться в город? Я еду во Фрибург после обеда и могу вас захватить.
— Н-нет, я никуда не собираюсь, — слишком поспешно произнесла Бетти и добавила неожиданно для себя: — Если вам надо ехать по делам, вы могли бы оставить Лотту со мной…
Если с ней будет собака, она, возможно, решится выйти погулять.
— Спасибо, но я не хочу пока оставлять ее. Она только начала привыкать ко мне. Но все равно большое спасибо, — повторил Джек. Сегодня он был сама вежливость.
Бетти пожала плечами, а Лотта, которая явно прислушивалась к их разговору, внезапно встала, положила лапы на плечи Бетти и лизнула ее в лицо. Девушку обдало горячим дыханием. Она машинально отстранилась, но тут же невольный испуг сменился чувством тепла, которое разлилось в груди. Как приятно сознавать, что тебе сочувствуют, тебя жалеют. Пусть это лишь собака! Такое чувство, словно Лотта поняла ее мысли.
Бетти снова подумала, что будь рядом с ней человек, которому она могла бы открыть душу, тогда «несчастный случай» отдалился бы на неопределенное время… или необходимость в нем отпала бы совсем.
— Хорошая собака, — сказала она и благодарно погладила Лотту по голове.
Собака опустила лапы на пол, при этом она зацепила когтем пуловер Бетти и вытянула длинную малиновую нить. Теперь спереди, на груди, на самом видном месте зияли несколько спущенных подряд петель.
— Простите, ради бога! — воскликнул Джек Моран. — Фу, Лотта, лежать!
— Не ругайте ее, — вступилась Бетти. — Она хотела меня утешить. — Она тут же испугалась, вдруг Джек спросит, отчего это она нуждается в утешении? Опустив голову, она попыталась втянуть нитку на место, но вместо этого только растянула нежную фактуру дорогого пуловера.
— Не трогайте, дайте лучше я попробую! — Джек нагнулся к ней и принялся осторожно расправлять стянутые нити. Едва его руки коснулись груди Бетти под тонким кашемиром, как она сильно вздрогнула, по спине пробежал трепет. Бетти замерла, затем решительно отодвинулась.
— Нет. Я сама.
— Вы только сделаете хуже.
— Все равно. Это абсолютно неважно.
— Позвольте мне все-таки попытаться поправить дело, — настойчиво сказал он. — Все же виновата моя собака. Вещь дорогая. Вы снимите его и дайте мне, я все исправлю. Я сумею.
Бетти встала.
— Спасибо, но это ни к чему. Я пойду переоденусь.
— Вы действительно не расстроились? — Он тоже поднялся и заглянул ей в лицо карими внимательными глазами. Отчего-то от его взгляда по спине Бетти снова пробежал легкий трепет.
— Честное слово, — усмехнулась она.
— А я вот хотел обратиться к вам с просьбой, а теперь не решаюсь, — сказал он без тени улыбки, вглядываясь в ее лицо, словно желая прочесть на нем ответ на какой-то свой вопрос.
— А вы решитесь, — ободрила его Бетти. В ней даже шевельнулось любопытство.
Он замялся.
— Ну, в общем… я здесь по делам, но решил заодно получиться кататься на лыжах. Вы не могли бы мне помочь?
— Не надежнее ли воспользоваться услугами инструктора? — проговорила удивленная Бетти.
— Э… инструктору придется платить, а у меня сейчас каждый франк на счету. Предстоит много непредвиденных расходов, связанных с собакой. — Он кивнул на Лотту и снова заглянул в лицо Бетти. Его темные, кофейного цвета глаза, несмотря на просящие интонации, смотрели прямо и твердо. Ей почему-то подумалось, что этому человеку редко приходится просить, и он не особенно это любит.
Что-то промелькнуло в темных глубинах его глаз, и словно какое-то важное, но еще нерасшифрованное сообщение достигло сознания Бетти. Она почувствовала, что не может отвести взгляд, его глаза странно притягивали, просто вынуждали согласиться.
— Хорошо, только сначала я должна переодеться. Вам тоже следует это сделать. У вас, кстати, есть костюм?
— Есть, есть, — обрадовался он. — Вот увидите, я буду послушным учеником.
Может, он искусно притворялся, но в его голосе Бетти не уловила ни малейшего намека на заигрывание.
— Ладно, ждите меня здесь. Но учите, что саму меня учили довольно давно, и тоже не профессиональный инструктор.
Она побежала вверх по ступенькам. Дверь снова не была закрыта, как странно…
Куртка валялась на полу в ванной. Бетти взяла ее в руки и увидела, что молния спереди разошлась. Видимо, когда она раздевалась, то в нетерпении слишком резко дернула замочек. Она некоторое время стояла в растерянности, держа в руках куртку, потом швырнула ее снова на пол, вбежала в комнату и бросилась ничком на кровать.
Зачем, зачем ей переодеваться, зачем чинить этот пуловер, зачем спускаться вниз и общаться с этим Джеком Мораном, учить его кататься на лыжах? Все решено для нее, все кончено.
И почему она только согласилась? Он словно загипнотизировал ее и вырвал согласие вопреки ее воле. Или нет, ей вдруг самой захотелось продолжить их знакомство. Чем-то этот человек сумел ее заинтересовать. Неужели кто-то еще может ее заинтересовать? Да полно, это всего лишь наваждение.
Она встала и включила телевизор. Передавали новости, за которыми последовала сводка погоды. Синоптики подтверждали утренний прогноз: завтра с утра ожидался сильный снегопад с порывистым ветром. Всем альпинистам предписывалось отложить восхождения, отдыхающих на горнолыжных курортах призывали воздержаться от экскурсий и лыжных прогулок.
Бетти позвонила в бар.
— Принесите, пожалуйста, в пятнадцатый номер спагетти и кофе.
Когда официантка ушла, она нехотя поела и снова легла поверх одеяла, ожидая, что ее увлечет водоворот парижских воспоминаний. Но вместо этого ей вдруг представилось лицо Джека Морана. Что-то странное было в его взгляде. Мужчины не так смотрят и не так разговаривают, если хотят познакомиться с женщиной. Интонации были не те. И взгляд — настойчивый, без улыбки, подозрительный даже…
Она отчетливо вспомнила, как он коснулся ее груди, и снова ее охватило удивление, граничившее с растерянностью. После всего, что ей пришлось пережить, казалось бы, она должна стать совершенно бесчувственной. Но как же быть с непроизвольной реакцией тела? В ее груди вдруг растеклась теплая волна, она не испытала ни неловкости, ни неприязни.
