Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
Считается, что впервые письменные русские источники упоминают вече под 997 годом, в записанной ПВЛ легенде о «Белгородском киселе». Во время осады печенегами Белгорода в городе заканчивались продовольственные запасы. Жители собрались на вече, чтобы решить, сдаться печенегам или нет. Большинство было за капитуляцию, но некий старец посоветовал всем принести оставшееся продовольствие, вырыть колодец и вкопать в землю бочку. Из последней муки сварили кисель и наполнили им колодец, а остатки меда вылили в бочку, после чего пригласили печенегов на переговоры и продемонстрировали им, как сама земля кормит осажденных белгородцев. После чего, по легенде, вражеское войско сняло осаду и отступило от города.
В древнерусском вече могли принимать участия главы всех свободных городских семей, при этом примерно до XIII в. вече сохраняло свое значение как реальный орган высшей власти. Но уже с XI в. началась борьба между демократическим и аристократическим элементом за контроль над ним. Например, в 1019 г. народное вече вынудило новгородских бояр оплатить услуги варяжских наемников. Но полтора века спустя, в 1176 г., ростово-суздальское боярство смогло подмять под себя веча Ростова и Суздаля в конфликте с владимирцами. А еще полвека спустя, как говорит летописец, боярство Галицкого княжества «саме всю землю держаху». В Новгороде Великом с XIII века городское вече вырождается в совет т. н. «золотых поясов» – представителей 300–500 боярских семей. В новых же политических центрах, основанных князьями (таких как Владимир или Москва), в отличии от старых племенных (Новгород, Ростов, Суздаль) вече изначально не имело присущей последним традиционной власти и носило, скорее, совещательный характер.
Если в древних племенных центрах, как пишет летописец, «новгородци… и смолняне, и кыяне, и полочане, и вся власти, якож на думу, на веча сходятся; на что же стареишии сдумають, на том же пригороди стануть»,[40] то в политических центрах русского Средневековья, особенно на Северо-Востоке, к XIV в. вечевые учреждения утратили свое значение. Не последнюю роль в этом сыграло т. н. татаро-монгольское иго, когда над русскими княжествами утвердилась верховная власть «царя» – хана Золотой Орды – непосредственно контролирующая князя и недоступная для влияния веча. Связь «хан – князь» имела неоспоримый приоритет над связью «князь – вече», что выбивало из-под последнего смысл существования вплоть до момента «освобождения» Руси от «татаро-монгольского ига» и начала Нового времени, когда экономическая и политическая централизация Русского государства вновь вызвали к жизни традиционные вечевые элементы под новым названием и в общерусском масштабе – Земские соборы.
История социальной борьбы в Древней Руси показывает, что аристократический элемент (боярство) выступал как против демократического (вече), так и монархического (князь), что неизбежно делало двух последних союзниками. Градус этого противостояния был понижен в результате «татаро-монгольского ига», когда князь становился правителем не только в результате наследственного права, но и утверждения ханом Золотой Орды, и являлся, по существу, его ставленником, а вече, как и бояре, не имела рычагов влияния на власть, источник которой находился далеко за пределами княжества.
Если в домонгольский период можно было говорить о примерно равном соотношении сил, то теперь княжеская власть была сильней вечевой. Уже князю, а не вечу принадлежали основные судебные полномочия. Когда в 1305 году в Нижнем Новгороде черные люди восстали против бояр, вече их не казнило. Напротив, оно специально дождалось приезда из Орды князя. Показателен и комплекс смоленских актов XIII–XIV веков, представляющий собой княжеские грамоты без каких-либо упоминаний веча.
Не удивительно, что такое положение дел сказалось и на терминологии. Если в домонгольский период русские земли носили название «земли» «волости», «области» такого-то главного города, что символизировало участие в управлении государством не только князя, но и всей «земли» – веча, то уже с XIV века появляется официальный термин «княжество» применимый не только к Великому княжеству Московскому, но и к другим княжеским областям, что свидетельствовало о приоритете княжеской власти над земской. Уже применительно к XV веку о вечевой деятельности даже в тех княжествах, которые ещё не были присоединены к Москве (Тверское, Рязанское, Ростовское, Ярославское и др.), до нас не дошло никаких известий. Если вечевой уклад формально ещё и сохранялся, то фактически вече уже перестало играть роль в управлении государством.
Вече долго сохраняло свое значение в тех землях, которые не попали под прямой контроль Золотой Орды: в Новгородской республике и входивших первоначально в ее состав Пскова и Вятки, на территориях, отошедших в золотоордынский период к Литве.
В Новгороде вече сохранялось до 1478, в Вятской земле – до 1489-го, а в Псковской республике – до 1510-го, т. е. вплоть до присоединения этих земель к Москве.
В древнерусских землях, вошедших в состав Великого княжества Литовского вечевой уклад сохранялся до Люблинской унии 1569 года, однако вече фактически было подконтрольно местной знати.
Можно сказать, что везде, где вече сохранилось и после XIV в., шел процесс его вырождения, в лучшем случае, в совещательный орган, подконтрольный аристократии, так как в Новгороде, Пскове и русских землях Литвы в XIV–XVI вв. княжеская власть была слишком слаба, чтобы служить противовесом амбициям знати. Наиболее демократичным был вечевой уклад Псковской республики, где до XV века знать была вынуждена считаться с мнением масс. Однако вечевые акты XV – начала XVI веков, где, несмотря на всенародный характер городского веча, упоминаются не все городские сословия вечников, показывают, что естественная для позднесредневекового общества тенденция к неравенству развивалась и там.
Разной была судьба вече и в географическом аспекте – на северо-западе (Новгород и Псков), юго-западе (земли, отошедшие к Литве) и северо-востоке (будущее Московское государство). На Новгородских землях (включая Псков и Вятку) вече трехсот «золотых поясов» было разгромлено Москвой как враждебное ей политическое начало. На литовской территории уния с Польшей привела к тому, что подконтрольное знати и утратившее свое значение «гласа народа» вече стало уступать, в рамках полонизации социально-активного русского населения Литвы свое место Магдебургскому праву, а вечевые обычаи сливаться с ним.[41]
Что же касается самой Москвы, то в XVI в. вечевые традиции были возрождены и призваны Иваном Грозным под стяг объявленной им тотальной войны против удельно-княжеской партии и трансформировались в Земский собор, ставший вечем всероссийского уровня – но первоначально лишенным политической и судебной власти, по существу – совещательным органом и инструментом организации той политической системы, которую Солоневич назвал «народной монархией».
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
