Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
И она начала невозмутимо укладывать ноты в футляр. Луиза страдала душой за подругу. Как ужасно, как мучительно с такой холодностью и суровостью относиться к жизни! Какая страшная пустота ждет Эллен в будущем! Луиза решила, что поставит за нее свечку в церкви Святого Этьена, когда пойдет к благословению. А еще одну свечку поставит за Луи-Матюрена. Помолится, чтобы оба смягчились душой и обрели любовь к Господу. А еще она поставит святому Антонию Падуанскому свечу в благодарность за то, что он даровал Эжени мужа. Свеча будет дорогая, длинная, такие могут гореть целые сутки; не жалко за герцога Памелла…
Следующие несколько месяцев пролетели быстро, прошло совсем немного времени – и вот юная Эжени уже опирается на руку своего супруга, а в холодном январском воздухе торжественно звонят колокола собора Парижской Богоматери.
Церемония была великолепна; явилась половина парижской знати – посланники, дипломаты, entourage[10]португальского посольства, даже представители королевского двора. Луиза, как Эжени и обещала, заняла место почетной гостьи и стояла рядом с невестой, когда высокие чиновники, военные в форме, графы и графини подходили к ней и приседали в поклоне.
Сколь истово они стремились с ней познакомиться, с мадемуазель Луизой Бюссон-Дюморье, лучшей подругой герцогини Памелла; сколь многие из них подняли бы брови в изумлении, узнав, что она – всего лишь преподавательница английского языка из небольшого частного пансиона.
Тем не менее их внимание было так лестно, что Луиза, презрительно относившаяся ко всему мирскому, все-таки зарделась от радости, когда услышала за спиной голос:
– Я всенепременно должен быть представлен подруге герцогини. Она самая очаровательная из всех присутствующих дам.
Голос был приятный; обернувшись не без застенчивости, Луиза увидела стройного белокурого молодого человека, который смотрел на нее с нескрываемым восхищением.
– Наберусь дерзости и представлюсь сам, – сказал он. – Палмелла мне сказал, что это не возбраняется. Мое имя Годфри Уоллес, я секретарь посольства. Мне сказали, что вы прекрасно говорите по-английски.
– Я родилась в Лондоне и провела там первые пятнадцать лет жизни, – ответила Луиза, улыбнувшись. – Надо быть полной глупышкой, чтобы после этого не уметь выразить свои мысли на их языке.
– Да, но я – шотландец, мадемуазель Бюссон, и у нас в Эре английский выговор куда чище, чем у этих лондонских кокни. Не могу не похвалить ваше произношение, оно безупречно. Возможно, вам известно имя моего отца, сэра Томаса Уоллеса? Он до недавнего времени жил в Лондоне.
– Я не бывала в Лондоне с пятнадцати лет, мистер Уоллес, а это было уже очень давно – ка́к давно, даже думать не хочется.
– Вот вздор! Вы пытаетесь убедить меня, что вам больше двадцати трех лет, но я никогда в это не поверю. Мне сообщили, что ваш отец, мадемуазель, увы, уже на небесах, но что у него есть владения в Сарте. Ваша матушка сейчас проживает в фамильном замке?
Луиза сильно смутилась. Очаровательный незнакомец, похоже, не был осведомлен об истинном положении ее дел. При этом он был такой приятный, такой обворожительный, жалко было говорить ему правду, да и ни к чему…
– Нет, мы… проводим зиму в Париже, – произнесла она с запинкой. – У мамы небольшая квартира на улице Люн; вы вряд ли знаете, где это, – неподалеку от Королевского сада.
– А как сказывается жизнь в городе на вашем здоровье, мадемуазель? Вы прекрасно выглядите; впрочем, убежден, что это всегда так! Полагаю, вы в ближайшее время намерены посетить Португалию, чтобы погостить у герцогини в ее новом доме? Как это, наверное, приятно для молодой дамы – жить праздной жизнью! А вот мы, несчастные секретари посольства, трудимся не покладая рук.
Так он и болтал с ней совершенно очаровательным образом, рассыпая прелестные комплименты; ей не выдалось случая объяснить, что он совершенно ложным образом понимает ее положение, что она вовсе не светская дама, какой он ее считает.
Он выразил желание представиться ее матушке, а она ответила, ничуть не покривив душой, что мадам Бюссон это в данный момент было бы не очень удобно: она готовится к визиту в Гамбург, поедет навещать своего среднего сына Жака, который там работает; это навело разговор на других ее братьев – Роберт в Лондоне, Гийом скоро тоже отправится в Гамбург; ее новый знакомый порадовался, что у них есть семейное дело, а потом заявил, что горячо интересуется естественными науками и ему обязательно нужно познакомиться с Луи-Матюреном.
– Если вашего брата это не слишком затруднит, возможно, он как-нибудь вечером зайдет ко мне в пансион? – предложил он. – Ужинаю я в пять и буду чрезвычайно рад его видеть, если, конечно, ему это будет удобно.
Луиза обещала передать брату его слова, когда в следующий раз его увидит.
– А если у вас есть в Англии друзья, я с готовностью передам им письма, – продолжал молодой человек. – Мне это ровным счетом ничего не стоит. Почту у нас отправляют каждую пятницу.
Луиза вежливо отказалась; он слишком добр, сказала она.
День пролетел как на крыльях; Луизе показалось, что они едва начали разговор, а уже настало время прощаться: гости расходились, юная Эжени де Памелла махала ручкой из отъезжающей кареты; рядом сидел ее рослый супруг, юная герцогиня посылала подруге последние воздушные поцелуи.
– Как трогательно! – воскликнул очаровательный мистер Уоллес. – Время быстротечно, но любовь и искренность неизменны. Над искренней приязнью годы не властны. Знаете, мисс Бюссон, пожалуй эти слова станут моим девизом. Вам они нравятся?
«Как такое может не понравиться?» – подумала Луиза; он так верно понял, какую боль причиняет ей разлука с Эжени. Она промокнула глаза платком.
– Мне кажется, нам еще так многое нужно сказать друг другу, – пробормотал он, когда они прощались. – Искренне надеюсь, что мы познакомимся ближе. Позволите ли написать к вам?
Кивая в знак согласия, Луиза, к собственному удивлению, зарделась, как девочка.
«Это просто нелепо, – говорила она себе, – он наверняка знает, что я его старше».
Это знакомство, эта долгая беседа так ее взбудоражили, что ночью ей почти не удалось заснуть; пришлось встать в три часа и сделать себе успокаивающее питье.
Через три дня она получила письмо, написанное твердым, размашистым почерком; она вскрыла его с легким трепетом, сердце билось быстрее обычного.
Дорогая мисс Бюссон, я пишу, как и обещал, на адрес Вашей матушки, однако я навел справки и выяснил, что существует несколько улиц Люн; меня мучат опасения, что письмо может до Вас не дойти. Если бы Вы только представляли себе, очаровательная мисс Бюссон, как мне не терпится получить от Вас весточку, а еще лучше – увидеться с Вами вновь, Вы бы, полагаю, ни на миг не стали лишать меня этого удовольствия. Все мои помышления свелись к одному и сосредоточены на нашей новой дружбе. Сколько мне хочется сказать такого, что я не в силах выразить на письме! Умоляю, напишите ответ по получении, снимите с моей души тяжкий груз сомнений, сообщив, когда я могу надеяться Вас увидеть. Заручившись Вашим дозволением, я зашел бы к Вашему брату, раз уж ему некогда зайти ко мне. Тогда, по крайней мере, мне будет даровано счастье поговорить про мисс Бюссон и познакомиться с близким ей человеком. Я глубоко сожалею, что Ваша матушка покидает Париж, поскольку ее отсутствие явно омрачит радость от нашей с Вами встречи. И все же, мисс Бюссон, возможно, Вы позволите мне навестить Вас вместе с Вашим братом? Полагаю, в этом нет ничего зазорного. Если погода выдастся подходящая, мы можем погулять в Королевском саду; мне это будет в новинку, поскольку довелось побывать там лишь однажды. Однако я не стану настаивать ни на чем таком, что не вызовет одобрения у моего нового друга. Умоляю, ответьте поскорее и сообщите, каковы будут Ваши пожелания. От всей души желаю Вам, дорогая мисс Бюссон, здоровья и процветания, и позвольте подписаться следующим образом: искренне и всецело Ваш,
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
