Верхний Вест-Сайд (Upper West Side),
Манхэттен
Верхний Вест-Сайд не оригинален в том, что, как и большинство районов Нью-Йорка, пошел по пути обуржуазивания, но его история – это не путь от запустения к цветущему благополучию. Благополучным Верхний Вест-Сайд был с момента своего рождения – как говорят в таких случаях американцы, «родился с серебряной ложкой во рту». В начале ХХ века, когда район 60-х улиц казался медвежьей дырой, первыми домами на Верхнем Вест-Сайде стали многоэтажные, роскошно декорированные жилые высотки – кооперативные дома, выстроенные вдоль авеню Сентрал Парк Уэст (Central Park West Ave.) в 30-е годы.
Форма собственности в кооперативных домах предполагает, что все владельцы квартир распоряжаются неким количеством «акций» дома в зависимости от площади своего жилья. Благодаря такой форме собственности, совет жильцов может утверждать или отклонять кандидатуры желающих купить квартиру в их доме – причем без объяснения причин. В случае с коопами, как и с частными вечеринками, деньги решают далеко не все: если вас не хотят видеть, то вход на тусовку заказан. Члены кооператива могут устанавливать свои, только им понятные критерии отбора, а попытка попасть в элитную группу жильцов дома напоминает поступление в колледж: сначала вы заполняете анкеты, потом, если вам повезет, совет дома устраивает вам очное собеседование, чтобы понять, достойны ли вы стать одним из гостей на их празднике жизни.
Самый известных из верхне-вестсайдских коопов – это, конечно, Dakota Building на углу Сентрал Парк Уэст (Central Park West Ave.) и 72-й улицы. Своим необычным именем дом обязан тому, что друзья девелопера насмехались над его планами строительства, говоря, что уж лучше бы он купил землю в штате Дакота, чем в такой дыре, как Верхний Ист-Сайд. Среди знаменитых жильцов «Дакоты» были и Лорен Бэкал, и Леонард Бернстайн, и Джуди Гарланд, но в первую очередь «Дакота» ассоциируется у всех с именем Джона Леннона, семье которого принадлежали целых пять квартир в доме: в двух смежных они жили с женой и сыном, одну использовали под кладовую, в другой была студия Йоко Оно, а еще одна предназначалась для гостей. Даже на фоне своих небедных соседей Леннон смотрелся как арабский шейх среди венчурных капиталистов средней руки. Прошло 35 лет с тех пор, как Джона Леннона застрелили буквально на пороге собственного дома, но Йоко Оно по-прежнему живет в «Дакоте».
Если уж вы оказались рядом с «Дакотой», будет логичным совершить небольшое паломничество в Центральный парк, хоть он формально и не входит в район Верхнего Вест-Сайда. Внутри парка, прямо рядом со входом в створе 72-й улицы, находится знаменитый мемориал Strawberry Fields (Земляничные поля); здесь целыми днями толпятся экскурсанты и фанаты Битлз, которые, кажется, до сих пор не в силах поверить, что смерть Джона – реальность. Мозаичное панно с единственным словом «IMAGINE» всегда усеяно цветами, и кто-то обязательно сидит неподалеку, наигрывая на гитаре любимые песни The Beatles.
Другой знаменитый кооп – бегемотоподобный The Beresford, увенчанный четырьмя полукруглыми башнями (угол Central Park West и 81 St.). Его, как и здание The San Remo, башни которого до боли напоминают московские высотки (между 74-й и 75-й по Central Park West), построил знаменитый архитектор Эмери Рот (Emery Roth). По иронии судьбы, завершение строительства в 1929 году совпало с началом Великой депрессии, и оба здания долгое время стояли полупустыми. Но сейчас, чтобы пробиться в число их жильцов, нужно быть, видимо, папой римским, потому что в 1985 году Мадонну, к примеру, отвергли еще на этапе собеседования.
Икс-образный перекресток между Амстердам-авеню и Бродвеем (Amsterdam Ave. & Broadway) – один из самых живописных на Верхнем Вест-Сайде. По обе стороны от него вы увидите здания, определенно напоминающие дома на парижских бульварах, выстроенные при бароне Османе. Обильно декорированный дом с тремя ярусами мансард, который невозможно не заметить, – это The Ansonia. В свое время это было самый роскошный апарт-отель в Нью-Йорке, который, помимо элегантных квартир, был знаменит фонтаном с живыми тюленями и фермой на крыше; на ферме держали дойных коров, которых поднимали на крышу на специальном лифте для скота. Среди знаменитых постояльцев отеля были Федор Шаляпин и Игорь Стравинский. Улочки между Амстердам-авеню и Риверсайд-драйв, напротив, застроены аккуратными, будто вырезанными по одному шаблону, четырех-пятиэтажными браунстоунами.
Казалось бы, какая может быть связь между благополучным Верхним Вест-Сайдом и событиями мюзикла «Вестсайдская история», в котором уличные банды крошат друг друга почем зря? Трудно вообразить, но история современных Ромео и Джульетты вполне могла разворачиваться именно здесь, а точнее, в латиноамериканском гетто, возникшем в начале 50-х из-за массовой эмиграции (или, правильнее будет сказать, миграции) пуэрториканцев в Нью-Йорк.
Но гетто просуществовало недолго: его жители были вынуждены потесниться из-за начавшегося в 60-е годы строительства зданий Линкольн-центра (Lincoln Center) – культурного учреждения даже не нью-йоркского, а мирового масштаба, ведь в него входят известная на весь мир Метрополитен-опера (Metropolitan Opera), филармония Авери Фишер Холл (Avery Fischer Hall) и театр балета имени Дэвида Коха (David H. Koch Theater). Последние, кстати, названы именами щедрых дарителей.
Многие музеи, благотворительные фонды и театры Нью-Йорка традиционно существуют благодаря щедрому патронажу богатых промышленников и финансистов, а взамен меценаты просят не так уж и много: просто назвать их именем концертный зал или новый корпус медицинского центра. Анонимные дары давно вышли из моды, да и американское общество радо потрафить эго современных филантропов – страна должна знать своих героев. Самое смешное начинается тогда, когда оказывается, что тщеславие дарителя и есть основная причина его щедрости. Сейчас, к примеру, известный продюсер Дэвид Геффен выкупил за 15 миллионов долларов у семьи покойного Эвери Фишера право переименовать нью-йоркскую филармонию из Avery Fischer Hall в David Geffen Hall. При этом дар, который в свое время позволил Эвери Фишеру назвать концертный зал своим именем, составил лишь 10 миллионов долларов! К слову, от Геффена филармония рассчитывает получить 100 миллионов, которые должны покрыть одну пятую часть стоимости реконструкции. Так что никто внакладе не остался.
По концентрации «очагов культуры» Верхний Вест-Сайд не отстает от своего восточного коллеги: все ньюйоркцы обожают Музей естественной истории (Natural History Museum, Central Park West at 79th St.) – за самую большую в мире коллекцию скелетов динозавров, за экспозицию живых бабочек и диарамы с индейцами. Но открытие Rose Center for Earth and Space – центра Роуз по изучению земли и космоса, спроектированного легендарным испанским архитектором Сантьяго Калатрава (Santiago Calatrava), превратило музей из милого, но архаичного в отвечающий запросам поколения, выросшего с айфоном в руках.
В соседнем доме с Музеем естественной истории работает любимый музей краеведов-патриотов – Музей Нью-Йоркского исторического общества (New York Historical Society, 170 Central Park West at 77th St.). Музей в первую очередь интересен своими временными экспозициями – маленькими, но насыщенными. И ни при каких обстоятельствах не пропустите демонстрацию фильма «Нью-Йоркская История» (New York Story) – это динамичный рассказ о судьбе города, в котором использованы удивительные архивные съемки. Ну а музейное кафе Café Storico даст сто очков форы столовым и кафе соседнего Музея естественной истории, где, кроме воды в бутылках, я бы не рекомендовала покупать ничего.
