Вскоре за столом осталось всего несколько человек. У них над головами трещали лампочки, на стенах то и дело мелькали уродливые тени. Мартина чувствовала себя хорошо, и меньше всего ей хотелось идти в каюту к больной Шерилин или в комнату отдыха, где засел Клавдий и громко рассказывал всем, кто попадался ему под руку, историю из жизни семьи Рейпьер. Про то, как однажды они с отцом отправились в путешествие на океанской яхте, раньше принадлежавшей греку-миллиардеру, и вдруг у Каймановых островов начался ураган.
— Волны — шестьдесят футов в высоту! И тогда отец говорит: «Сын, ты крепче меня. Держи руль, а я попробую разработать маршрут…», — хвастал Клавдий.
Мартина состроила недовольную гримасу и пошла к камбузу. В это время по лестнице к машинному отделению спускался Бен. Девочка улыбнулась. У них с другом появилась традиция: пока все дети после ужина смотрят фильмы или играют в настольные игры, Мартина и Бен с разных сторон корабля разговаривают с членами экипажа.
Отец Кумало моряк, поэтому друг обожает корабли и море. Скорей всего Бен выспрашивал у своих новых знакомых, как устроена «Морская пустельга». Мартина же крепко подружилась с Альберто — он ежедневно кормил ее жареным беконом и булочками с бананом, а после ужина угощал десертом с карамельным кремом или кокосовым пирогом.
Как-то ночью девочка никак не могла уснуть. За ужином мисс Фолкнер сказала, что у Мозамбика Мартине придется нырять вместе со всеми и тоже искать дюгоней. И никакие объяснения не принимались. Потом разговор зашел о затонувших кораблях, так что, когда девочка наконец добралась до каюты, все мысли у нее были только о кошмарной волне, которая закрутила свою жертву, как стиральная машина.
Несколько часов Мартина ворочалась в постели, потом не выдержала, встала и тихонько выскользнула в коридор. На палубе она обнаружила Альберто. Он смотрел в темно-фиолетовое небо и курил.
— Такая маленькая и такая расстроенная! — прокомментировал африканец приход Мартины.
— Вовсе нет, — сказала она и помолчав, спросила: — Альберто, а ты когда-нибудь боялся океана? Ну, или хотя бы просто глубины?
Кок грустно улыбнулся.
— Знаешь, сколько раз я трясся от страха на каботажном судне — мы на таких обычно плаваем. Очень, очень много! Особенно когда был маленьким. Мой дед — рыбак. Как-то над островами пронесся сильный ураган. Упали пальмы, волны поднялись размером с дом. Лодка деда перевернулась. Он и еще четыре человека оказались в море. Но их спасли дельфины, «матахи» на нашем языке. Окружили и спрятали от акул. С тех пор я не боюсь океана.
Альберто внимательно посмотрел на Мартину:
— «Морская пустельга» — большой и надежный корабль. Потопить его может только бомба.
Потом они пошли в камбуз, и Альберто подогрел девочке молоко. Мартина чувствовала себя неловко: все-таки она с коком едва знакома, а сидит перед ним в пижаме и собирается рассказать то, в чем не признавалась даже бабушке. Но девочка чувствовала: африканец плохо о ней не подумает.
— Не понимаю, что со мной, — сказала Мартина, глотнув горячего напитка. — Я живу в заповеднике, в Савубоне, и там спокойно катаюсь на жирафе по ночам. Вокруг львы, гиппопотамы, буйволы, летучие мыши в подземной пещере. Однажды меня чуть не покусала кобра, и чуть не подстрелили браконьеры. Но я никогда и ничего так не боялась, как глубины! Миграция сардин — чудесное зрелище, дельфины — еще лучше, но океан — не моя стихия. Все было хорошо, пока за ужином мисс Фолкнер не сказала, что мне обязательно нужно будет нырять вместе со всеми. Но это ужасно страшно! Вдруг что-то случится, и я утону? Я плаваю ужасно, Альберто! Хуже всех в школе!
— А я бы, наверное, испугался жирафа, — смущенно сказал африканец.
— Почему? — удивилась девочка. — Жирафы — самые добрые животные в мире! Им и в голову не придет никого обидеть. Только если их напугают, или в капкан поймают, или на детеныша охоту начнут.
— Конечно, вы правы. Но я-то с дикими животными никогда не сталкивался. Видел китов, дельфинов, дюгоней и все. В заповеднике никогда не был. Боюсь неизвестного. А для вас море — чужое. Не понимаете его, поэтому и боитесь. Нужно просто познакомиться поближе.
Вечером во время шторма Мартина сидела на скамейке в камбузе, болтала ногами и слушала Альберто. Когда-то Тендаи научил девочку искусству выживания среди дикой природы, кок же рассказывал про то, как наладить быт на острове.
— На Бенгуэрре рыбаки учат своих детей ловить рыбу с младенчества. Малыши должны поскорей узнать все морские секреты и благодарить океан за его дары. Задача каждого ребенка — поймать рыбешку-лоцмана, обмотать ее леской и отпустить обратно в море. Лоцман прилепится к большой рыбе, и тогда его нужно вытащить на берег. Большую рыбу съесть, а маленькую снова кинуть в море.
Альберто с удовольствие слушал про Савубону. Мартина рассказала ему про Тендаи, про Грейс, про целебные травы и вкусную еду. У кока тоже был знакомый врач-целитель, молодой сангома, но он сильно отличался от Грейс. В основном ходил в футболке, а не в перьях, и часто пил самодельное пальмовое вино. Как-то к целителю пришел человек с разбитой головой. Врач начал лечение с того, что раскалил докрасна в огне большой булыжник. Потом смешал лекарственные травы в чаше из особого дерева с выгравированным на ней крестом, добавил воды и положил туда булыжник. Вода закипела и стала зеленой. Целитель сделал у пострадавшего на лбу несколько небольших надрезов, нанес на них зелье и тщательно растер. После чего налил остаток варева в бутылку, вручил больному, поставил ему на голову деревянную чашу и велел отправляться домой.
— С тех пор голова больше не болела, — улыбнувшись, закончил свой рассказ Альберто.
Мартина вежливо восхитилась врачом, а про себя подумала: Грейс гораздо лучше. Она не заставляет людей ходить с чашками на голове, а назначает хорошие лекарства, приготовленные по рецептам, которые целительница получила в наследство от своих предков. Девочка с сомнением посмотрела на гладкий темный лоб Альберто.
— А вы ходите к этому целителю, когда голова болит? — спросила она.
Африканец тихо засмеялся.
— Нет, я обычно принимаю аспирин.
Неожиданно раздался оглушительный удар молнии, такой громкий, что, казалось, «Морская пустельга» налетела на айсберг. Корабль закачало еще сильнее, чем раньше. Мартина упала со скамьи и больно ударилась о кафельный пол. С полки полетели тарелки, прямо на то место, где девочка только что сидела. На голову посыпался дождь из керамических осколков. Альберто поднял девочку стряхнул с нее белую пыль, проверил, нет ли синяков или порезов. От улыбки не осталось и следа.
— Мисс Мартина, — хмуро сказал он, — похоже, начинается серьезный ураган. Дед как раз от такого чуть не погиб. У меня дела в камбузе, идите-ка лучше к своим учителям и друзьям.
Корабль кидало из стороны в сторону. Мартина и Альберто держались за скамейки. Девочка вспомнила рисунок в пещере и встревожилась. Вдруг она ошиблась? Вдруг на картине изображена вовсе не миграция сардин? И не «Аллея акул»? А предсказанию еще только суждено сбыться?
