– Что значит запутались? – изумленно заморгал Сун У. – О, я вижу нам придется очень много работать над этим – причем наедине…
Идея настолько захватила его, что он запнулся о верхнюю ступеньку и едва удержался на ногих.
– Возможно, тебе понадобится рассказать все от начала и до конца, и вполне вероятно, что мы начнем с самых азов! Я даже могу договориться с людьми из Святой Длани, и ты поживешь у них – под моим покровительством, естественно. «Запутавшиеся» – это те, кто еще не обрел гармонии с космическими элементами. Как ты можешь вести подобую жизнь! Милая моя, так нельзя, надо жить в соответствии с божественным планом!
– Божественный план? А это что еще такое?
И она провела его в гостиную – в комнате было тепло, в очаге горел огонь, потрескивали поленья. Вокруг грубого деревянного стола сидели трое мужчин: двое молодых и старик с длинной седой бородой. Хрупкая от старости, увядшая женщина дремала в мягком кресле в уголку. На кухне пышущая здоровьем молодка готовила ужин.
– Ну как же! Божественный план! – изумился Сун У.
Он вертел головой, осматриваясь. И тут «дипломат» выпал у него из рук.
– Беляки… – ахнул он.
Белые! Да они же все белые, даже Фрейя! Она просто хорошо загорела – до черноты. Но она – из них. Из беляков. И тут он вспомнил: ну конечно, беляки темнели под солнцем, и от загара становились даже смуглее, чем монголоиды. Девушка повесила темный балахон на вешалку и осталась в домашних шортах. Ноги у нее оказались белыми-белыми, как молоко. А старуха и молодка на кухне…
– А это мой дедушка, – Фрейя показала на старика с бородой. – Его зовут Бенджамин Тинкер.
Под пристальными взглядами молодых Тинкеров Сун У вымылся, переоделся в чистое и поел. Правда, съел он совсем немного – кусок в горло не лез.
– И все равно я ничего не понимаю, – пробормотал он, рассеянно отпихивая почти нетронутую тарелку. – Согласно данным сканера Верховной Коллегии, жить мне осталось восемь месяцев. Чума начнет распространяться… – Тут он задумался. – А ведь все может измениться, правда? Сканер – он ведь предсказывает, а предсказания изменчивы… Всегда остаются варианты… свободная воля, опять же, проявляется… И любой поступок, в особенности серьезный…
Бен Тинкер расхохотался:
– Выходит, умирать тебе не так-то уж и хочется?
– Конечно, я не хочу умирать! – сердито проворчал Сун У.
И тут засмеялись все – и Фрейя, и даже замотанная в шаль седая старушка с добрыми голубыми глазами. А ведь ему раньше не приходилось видеть беляцких женщин. А они совсем не такие, как их мужчины. Те-то здоровенные, неуклюжие, а женщины другие, вовсе не зверского вида. А вот двое молодых беляцких самцов отличались крепким телосложением… Сейчас они с отцом изучали особым образом разложенные бумаги и отчеты – прямо на столе среди остатков ужина.
– Вот сюда, – пробормотал Бен Тинкер. – Трубы сюда нужно тянуть. И сюда тоже. Воду провести. А прежде чем сеять, мы пару сотен фунтов удобрений туда бабахнем – и распашем. К этому времени нужно будет тракторы починить.
– А потом? – спросил один из его патлатых сыновей.
– Потом разбрызгивать будем жидкость от вредителей. Никотиновой не будет – попробуем штуку на основе медной крошки. Я за жидкость, конечно, но пока добыть ее не удается в нужном количестве. Хотя вот мы добурились до здоровых таких цистерн. Пора пустить в дело найденное.
– А вот тут, – сказал сын Тинкера, – хорошо бы дренажные работы провести. А то от комаров не продохнуть. Можно бензином опрыскать, как мы здесь сделали. Но я бы предложил осушить болото с концами. Хорошо бы землечерпалку подогнать – если, конечно, она уже не занята.
Сун У слушал-слушал, а потом, пошатываясь, поднялся на ноги. Его трясло от гнева. Он уткнул дрожащий палец в Тинкера-старшего и осипшим от волнения голосом проговорил:
– Вы… вы… вы – вмешиваетесь!
Они непонимающе посмотрели на него:
– Чего? В каком смысле?
– Вмешиваетесь в план! В божественный план! Элрон правый, вы что, не понимаете? Вы не даете совершиться божественной воле! Да… – тут его посетило озарение такого неприятного свойства, что Сун У даже передернуло. – Вы… Вы что же, хотите помешать вращению колеса?
– Да, – кивнул Бен Тинкер. – Именно этого мы и добиваемся.
Невероятно! Сун У плюхнулся обратно на стул. Нет, в это просто невозможно поверить!
– Я… я все равно не понимаю. Что же с нами со всеми будет? Вы замедлите вращение колеса, нарушите божественный план…
– Мда, непростой случай, – задумчиво пробормотал Бен Тинкер. – Что же с ним, таким упертым, делать? Убьем – Длань пришлет следующего. У них таких фанатиков целая толпа, посылай не хочу. А если не убьем, а отправим восвояси, он поднимет хай, и они тут всей Коллегией высадятся. А нам такого пока не надо. Поддержка у нас есть, и сторонников прибывает с каждым днем, но надо бы пару месяцев обождать…
На пухлом лобике Сун У выступил холодный пот. Он вытер его дрожащей рукой.
– Смотрите, убьете меня, – прошептал он, – опуститесь на множество ступеней лестницы. Вы уже так высоко поднялись, зачем уничтожать труд нескольких столетий?
Бен Тинкер покосился на него. Голубой глаз смотрел строго и пристально.
– Друг мой, – тихо и раздельно проговорил он. – Признаешь ли ты, что следующее перерождение определяется нашим поведением в этой жизни?
Сун У кивнул:
– Это известно всем от мала до велика.
– А что значит вести себя правильно?
– Исполняющий божественный план ведет себя правильно! – немедленно оттарабанил Сун У.
– А может, все наше Движение – часть божественного плана? – задумчиво спросил Бен Тинкер. – Может, божественные силы хотят, чтобы мы осушали болота, убивали кузнечиков и делали прививки детям? В конце концов, зачем-то же эти силы отправили нас в мир?
– Если вы меня убьете, – пропищал Сун У, – в следующей жизни я стану мухой-падальщицей! Я это видел собственными глазами! Я стану мухой с синим брюшком и блестящими крылышками! И буду ползать по трупу дохлой ящерицы в джунглях! Среди гнилых испарений! На вонючей, похожей на сточную яму планете! – Он расплакался. Слезы текли, и Сун У безуспешно пытался осушить их рукавами. – В какой-то системе на задворках галактики, на самой нижней ступени лестницы!
Тинкер улыбнулся:
– Вот как? С чего бы это?
– Я согрешил, – шмыгнул носом Сун У и покраснел. – Я прелюбодействовал.
– А как же очищение? Ты очиститься пробовал?
– Да нет у меня времени на очищение! – Его горе превратилось в глухое отчаяние: – Мой разум все еще посещают греховные мысли! – И он показал на Фрейю, застывшую на пороге спальни. Шортики, загорелое лицо, молочно-белое тело… – Меня посещают плотские искушения – я не могу избавиться от этих мыслей! А через восемь месяцев чума повернет для меня колесо – и все! Все будет кончено! Если бы я дожил до преклонного возраста, стал беззубым стариком, которому не до плотских вожделений… – Его пухлое тело сотряслось от рыданий. – Но времени на очищение и искупление не осталось! Сканер показывает, что я умру молодым!
