Разговор длился долго. Вернулись полицейские от речки, но не мешали участковому вести допрос. Преступник высказал всю злость на бригадира, причину столь суровой мести и добровольно сдал ружье…
Может, в тот день и появились сединки…
Вероника поджидала его у подъезда. На ней было легкое, прямо-таки воздушное серебристо-голубое платье, будто сотканное из облаков и неба, сквозь которое не просвечивалась, а только обозначалась стройная фигура; большой вырез на груди и короткие рукава обнажали загорелое, привлекательное тело. Золотистая цепочка на шее с ажурным медальоном дополняли ее неброский, но очень милый, притягательный вид.
Николай Васильевич, восхищенный вдруг открывшейся невиданной ранее красотой, не мог оторвать взгляда и сидел без движения, пока не осознал, зачем он здесь и что надо делать. Вышел из машины и направился к встречающей его теплой улыбкой женщине.
Вероника протянула ему руку, сказала ласково:
– Здравствуйте. – Мельком взглянула на часы. – А вы точны, как истинный военный. Кстати, люблю обязательных людей и не терплю, когда опаздывают, не держат слово.
– Понял ваше предупреждение, – улыбнулся Николай Васильевич. – А если бы дела службы меня задержали?
– Но разве вы не нашли бы минутки сообщить о случившемся?
– Разумеется, нашел бы.
Он подвел ее к машине и открыл дверцу. Помог забраться на заднее сиденье и сел рядом.
– Поехали, – дал команду водителю.
– Как съездили в Светлогорск? – поинтересовалась Вероника. – Понравился город?
– Некогда было любоваться местными достопримечательностями. Проблем, как и во всем нашем царстве-государстве, через край. Не знаешь, с какой стороны ухватиться.
– Жалеете, что уехали из Москвы?
Николай Васильевич помотал головой и с улыбкой не то пропел, не то продекламировал:
– Я о прошлом теперь не жалею. – И оба рассмеялись. – В столице тоже свои заморочки. Вы же слушаете радио, знаете, что там происходит. А я все-таки человек от сохи, и меня больше возбуждает воздух провинции. Кстати, а вы где родились?
– В Краснодаре. Родители мои были педагоги, и я унаследовала их профессию.
– Что ж, завидная традиция. – Ему невольно вспомнилась школа, Маша Бабайцева, за которой они с Олегом ухлестывали. Усмехнулся. – Вот ведь странное совпадение, – признался Веронике, – у нас с Олегом одинаковые вкусы, в школе влюбились в одну девчонку.
– И характеры одинаковые? – Вероника пристально посмотрела ему в глаза.
Он пожал плечами.
– О своем характере не судят. Но по-моему – нет. Даже наши профессии говорят об этом. Если же судить о целеустремленности, тут, пожалуй, общее есть; наша замечательная учительница Анна Тимофеевна привила нам это. Олег не рассказывал о нашей русичке и литераторше?
– Так, что-то вскользь.
– Вам надо бы перенять ее метод. Вот редкого ума и обаяния была учительница. Мы все любили ее и знали ее предмет лучше других.
– Где она теперь?
– Не знаю. Еще до конфликта с Чечней вышла замуж за проживавшего у нас чеченца, молодого парня Анвара Гаджиева, и уехала с ним в Грозный. Где теперь – трудно судить.
– Как вам живется в гостевом домике? Жена не собирается приехать?
– Пока нет. Да и не приглашаю я ее в эту коммуналку. Меня устраивает, а ей вряд ли понравится. И мое согласие уехать из столицы она не одобряет.
– Вы еще присматриваетесь?
– Я принял решение. Родной край, меня все годы сюда тянуло.
– Понимаю. Хотя Ставрополь мало чем отличается от Краснодара, а свой город я люблю больше.
– Как вы познакомились с Олегом?
– О-о… – Лицо ее будто потускнело (или ему так показалось?), она покусала губу, помолчала. – Это было такое грустное знакомство. Моего мужа привезли сюда, в госпиталь, из Чечни. Он умирал от ран, а жена Олега – от аварии, вернее от автокатастрофы. Поехали с сыном в деревню к родственникам и врезались на повороте в грузовик. Сына сразу насмерть, а Ольга жила еще пять дней. Вот в госпитале мы и познакомились. Несчастье, говорят, сближает людей… так стали мужем и женой. – Она глубоко вздохнула.
Грустная тема навеяла обоим грустные воспоминания. В воображении Николая Васильевича промелькнула картина первой командировки в неугомонную Чечню весной 1995 года.
…С 3 по 7 апреля отряд подполковника полиции Николая Васильевича Дубровина располагался в поле, недалеко от поселка Самашки, довольно богатого, связанного с торговлей нефтью населенного пункта, где обосновался крупный отряд боевиков. Старейшины поселка вели переговоры с генералом Романовым и просили не вводить в их поселок войска.
– Никто не собирается вести у вас боевые действия, – объяснял генерал. – Пусть боевики сложат оружие или уйдут из вашего поселка. Мы произведем проверку паспортного режима, установление личности некоторых и оставим ваше население под вашу ответственность.
– Но боевики пришлые, не из нашего поселка и не слушаются нас.
– Тогда уводите мирное население из поселка, пока мы не проведем специальную операцию по выявлению и разоружению незаконно вооруженных граждан…
Переговоры велись три дня, но безрезультатно.
Утром 7 апреля, после оперативного совещания, поступила информация, что в 12.00 все население и старейшины выйдут из села Самашки и там останутся только бандиты.
Обстановку в поселке подполковник Дубровин знал. Знал и то, что кроме боевиков в поселке, в раскинутом невдалеке лесном массиве, находится отряд полевого командира Асланбека в 250 человек. Положение серьезное. Боевых столкновений вряд ли удастся избежать. Однако рассчитывал, что против танка, бронетранспортеров и большого количества российских полицейских боевики не рискнут выступать: к зачистке привлекались московские, подмосковные омоновцы и Софринская бригада. Задача ставилась обычная: разоружить незаконные бандформирования, проверить паспортный режим и установить личности подозрительных людей.
К селению выступили после полудня, рассчитывая зачистку завершить к вечеру. Впереди двинулся танк Т-80, он шел по основной шоссейной дороге; к селу вели еще две дороги, с запада и юго-запада.
Невдалеке от железнодорожного переезда танк неожиданно напоролся на крупный фугас, и его, как игрушечный, взрывной волной подбросило вверх; гусеница слетела, и стальная машина, завалившись набок, затихла.
На помощь танку были посланы два бронетранспортера. Но один из них тоже подорвался на мине, второй прикрывал бойцов, которые вынуждены были отступить.
Было проведено срочное оперативное совещание, на котором генерал Романов принял решение вступить в село не по главной дороге, шоссейной, а по второстепенным, грунтовым. Ворвались в Самашки со стороны железнодорожной станции по полю, по садам и огородам. Подполковник Дубровин, заняв центральную улицу, распределил отряд по девяти улицам.
