Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
– У нас тут так… Всегда тут так было! Валиде воспитывают султанов, и те привязаны к своим матерям куда больше, чем к кому бы то ни было другому.
Да, что-то такое она читала… Кажется, султанские сыновья становились наместниками в провинциях, и мать жила при сыне-наместнике, участвовала в его обучении и помогала править. А забыла потому, что по гарему бегали маленькие сыновья Сулеймана: шехзаде Мурад от польской жены Гюльфем-хатун, веселый и ласковый мальчишка лет шести-семи, примерно такой же по возрасту шехзаде Махмуд от Фюлане-хатун – смуглый, быстрый, похожий на породистого арабского жеребенка, шехзаде Мустафа – вдумчивый и очень красивый ребенок лет пяти, его младший брат Ахмед с постоянно оттопыренной нижней губой, оба – дети возлюбленной супруги Махидевран. Все пока жили во дворце, и, наверное, султан виделся с каждым из малышей. Смешно: пока ребенок маленький – он растет при отце, а когда становится постарше и когда ему отцовское внимание нужнее всего – его воспитанием занимается одна только мать.
– И, главное, не смейся! Тебе все смешно! Ты смеешься слишком много, а валиде такие не нравятся.
Вот еще! Не нравятся ей смешливые – стало быть, она, Рушен, и будет смеяться в ответ на каждое слово.
Покои, в которых жила валиде, Рушен не понравились. То ли хозяйка все время мерзла, то ли просто была поклонницей меха, но меха здесь были повсюду: на полу, на креслах, на низких тахтах. А сверху еще и ковры лежали – куда ж без них, тут даже покои обычных служанок были коврами завешаны.
В результате получалось аляповато. В голову сразу пришла незабвенная Эллочка-людоедка из романа «Двенадцать стульев». Правда, тут на стене картинки из журналов не висели, но это, может, потому, что журналов еще не издавали.
Она стояла посреди комнаты и внимательно рассматривала убранство. Что еще, спрашивается, делать, если ты тут одна? Кстати, почему она одна? Барыш сказал: «Валиде желает рассмотреть пополнение». Но «пополнение» – это явно не одна Рушен.
– Нравится? – раздалось за спиной.
Рушен повернулась. В комнату важно вплывала невысокая женщина, должно быть – одна из доверенных женщин при валиде.
– Нет, – усмехнулась Рушен.
– Ты понимаешь, о чем я спросила?
– Я понимаю, о чем вы спросили, – неожиданно рассердившись, Анастасия не смогла, да и не захотела сдерживаться. – Иначе я бы не стала отвечать на ваш вопрос. А вот вы понимаете, что я ответила? Я сказала, что мне здесь не нравится.
Черные тонкие брови взлетели высоко.
– Ты наглая. Это хорошо.
Анастасия дернула плечом и хмыкнула. Ну вот, и тут нахальство – второе счастье.
– Что-то хочешь спросить?
Ага, у нее вопросов – просто завались, только кого спрашивать-то? Вот эту тетку? Завести с ней, что ли, диспут по поводу какой-нибудь главы Корана? А то она только его в последнее время и читает (другой «литературы» ей просто не дали), а обсудить не с кем: девчонки в гареме с большим удовольствием обсуждают новую сурьму для глаз или то, какой рисунок хной лучше нанести.
– Меня вызывали к валиде…
– Тебя привели к валиде.
А, ну да. Разумное замечание. Вызывать можно пусть подчиненного – но человека. А они тут – простое мясо, хранящееся на случай, если султану вдруг понадобится тот или иной кусок. Но как мягко, и вместе с тем отчетливо эта нестарая еще тетка дала Рушен это понять!
– Ну, чего ты хочешь?
Вот, блин, джинн нашелся. «Домой хочу!» – «Ну так пошли!»
Она пожала плечами и усмехнулась.
– Или тебя все устраивает?
– А если меня ничего не устраивает, тогда что?
Что эта тетка от нее хочет? Пускай уже ведет ее к валиде, да и дело с концом.
Дверь распахнулась, и еще один черный евнух буквально вполз на карачках.
– Пресветлая валиде, к вам – Махидевран-султан.
– Пусть войдет! – властно кивнула женщина.
Валиде?! Вот эта вот женщина, еще довольно молодая, – мать султана Сулеймана?!
Да по виду она не старше мамы самой Рушен! Ну, то есть Анастасии… Впрочем, ей, кажется, на момент вступления сына на престол было чуть больше сорока, кажется, сорок один, что ли… Знала – а все равно ожидала увидеть старуху, ведь женщины тогда старились гораздо раньше.
Рушен перевела взгляд на валиде Хафсу; та стояла боком и все равно почувствовала взгляд – моментально обернулась, раздула хищные ноздри небольшого породистого носа.
Рушен улыбнулась. Не заискивающе, не просительно – как равная равной.
Черные брови-шнурочки снова взлетели вверх и тут же моментально спустились на положенное место: в комнату в сопровождении достаточно большой свиты входила любимая жена Сулеймана, Махидевран.
По прошлой жизни у Насти сложилось о Махидевран определенное впечатление-воспоминание: толстая, самодовольная, нагловатая. А тут глянула – и остолбенела. Никогда не видела столь совершенной красоты.
Тонкие брови четкого и смелого рисунка, густые кудри – не черные, а темно-каштановые, с каким-то слегка красноватым отливом, что ли. Огромные глаза – два озерца мазута. И четко очерченный капризный рот.
Толстая? Да ни в коем случае! Округлая, очень женственная фигура. Единственное что – украшений, пожалуй, все-таки многовато, да и не сочетаются они друг с другом. То, что гаремные девчонки напяливали на себя все, что имели, было понятно: у кого-то – один браслет, а у меня целых два, и я всем это непременно покажу!
Но Махидевран могла иметь, да и имела, судя по всему, любые украшения, и подобрать их, безусловно, можно было со вкусом. Вон Гюльфем, польская жена, одета была не менее роскошно, но с куда большим вкусом.
Рушен перевела взгляд на валиде и вдруг поняла, что они похожи: молодая (не старше самой Рушен, ну разве что года на два – на три) черкешенка и зрелая крымская татарка. Похожи не внешне: у валиде лицо пожестче, глаза поменьше, губы заметно потоньше, и вообще, валиде напоминала ястреба, Махидевран – домашнюю кошку, ленивую, но готовую в любой момент вцепиться когтями в лицо. Наверное, эта «хищность» и делала их схожими.
И именно эта схожесть делала их врагами. Они были слишком похожи, чтобы хорошо относиться друг к другу. У валиде была реальная власть, и она откровенно гордилась этим.
У Махидевран была реальная власть над султаном, она гордилась этим – но вместе с тем завидовала валиде, поскольку ей нужно было не меньше власти. Как говорится, «хочет быть владычицей морскою, чтобы жить ей в Окияне-море, чтобы ты сама ей служила и была у ней на посылках».
Махидевран что-то возмущенно сказала – Рушен не вслушивалась, не имела обыкновения слушать то, что для ее ушей не предназначалось.
Валиде тихо ответила. Но черкешенка сдерживаться не умела и не хотела.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
